Отца мы застали живым. Когда мы здоровались с ним, он не мог говорить и только смотрел глазами, в которых виднелись страдание и нежность. Мне хотелось чем-нибудь выразить ему, как глубоко я люблю его за всю его жизнь и как чувствую его горе. Поэтому, когда все вышли, я подошел к его постели, взял его руку и прильнул к ней губами, глядя в его лицо. Губы его зашевелились, он что-то
хотел сказать. Я наклонился к нему и услышал два слова...
Неточные совпадения
Песня нам нравилась, но объяснила мало. Брат прибавил еще, что царь ходит весь в золоте, ест золотыми ложками с золотых тарелок и, главное, «все может». Может придти к нам в комнату, взять, что
захочет, и никто ему ничего не
скажет. И этого мало: он может любого человека сделать генералом и любому человеку огрубить саблей голову или приказать, чтобы отрубили, и сейчас огрубят… Потому что царь «имеет право»…
Поп радостно прибежал к своей попадье и, наклонив рога,
сказал: «Снимай грошi». Но когда попадья
захотела снять котелок, то оказалось, что он точно прирос к рогам и не поддавался. «Ну, так разрежь шов и сними с кожей». Но и тут, как только попадья стала ножницами резать шов, — пол закричал не своим голосом, что она режет ему жилы. Оказалось, что червонцы прикипели к котлу, котел прирос к рогам, а бычья кожа — к попу…
— Я не радуюсь, —
сказал я Стоцкому, — но… когда так… Ну, что ж. Я — русский, а он пускай думает, что
хочет…
— А! Так ты
хочешь ее поскорее обрадовать… Ну, хорошо, хорошо, это можно… — И, сделав по ведомости перекличку, он развел оставшихся по классам и потом
сказал: — Ну, что ж. Пойдем, господин Крыштанович. Тетушка дожидается.
В этом старце, давно пережившем свое время, было что-то детски тихое, трогательно — печальное. Нельзя
сказать того же о других представителях nobilitatis harnolusiensis,
хотя и среди них попадались фигуры в своем роде довольно яркие.
И сел с таким видом, точно
сказал новую дерзость. Лицо у Игнатовича посветлело,
хотя краска залила его до самых ушей. Он
сказал просто и свободно...
Я
сказал о том, как Мардарий Аполлонович Стегунов заставил меня вспомнить о моем дяде — капитане,
хотя, в сущности, они друг на друга не похожи.
— Вы
хотите, вероятно,
сказать, что тут речь идет не о прошлом, а о настоящем? —
сказал Авдиев. — Что это современный бурлак и современный хозяин? У Шевченка тоже есть такие мотивы — были. Он часто осуждал прошлое…
— У нас требуют присылки четвертных сочинений для просмотра в округ, —
сказал он с особенной значительностью. — По ним будут судить не только о вашем изложении, но и об образе ваших мыслей. Я
хочу вам напомнить, что наша программа кончается Пушкиным. Все, что я вам читал из Лермонтова, Тургенева, особенно Некрасова, не говоря о Шевченке, в программу не входит.
Ничего больше он нам не
сказал, и мы не спрашивали… Чтение новых писателей продолжалось, но мы понимали, что все то, что будило в нас столько новых чувств и мыслей, кто-то
хочет отнять от нас; кому-то нужно закрыть окно, в которое лилось столько света и воздуха, освежавшего застоявшуюся гимназическую атмосферу…
Он не знал, что для меня «тот самый» значило противник Добролюбова. Я его себе представлял иначе. Этот казался умным и приятным. А то обстоятельство, что человек, о котором (
хотя и не особенно лестно) отозвался Добролюбов, теперь появился на нашем горизонте, — казалось мне чудом из того нового мира, куда я готовлюсь вступить. После купанья Андрусский у своих дверей задержал мою руку и
сказал...
Я подошел к девочке и
хотел что-то
сказать, что-то сделать, чем-то помочь…
Я не мог умереть от любви так, как умер он, да, правду
сказать, и не
хотел этого.
Она мне кинула взгляд, исполненный любви и благодарности. Я привык к этим взглядам; но некогда они составляли мое блаженство. Княгиня усадила дочь за фортепьяно; все просили ее спеть что-нибудь, — я молчал и, пользуясь суматохой, отошел к окну с Верой, которая мне
хотела сказать что-то очень важное для нас обоих… Вышло — вздор…
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо
скажу: как
хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Слуга. Да хозяин
сказал, что не будет больше отпускать. Он, никак,
хотел идти сегодня жаловаться городничему.
Я
хотел давно об этом
сказать вам, но был, не помню, чем-то развлечен.
Слуга. Мы примем-с. Хозяин
сказал: коли не
хотите, то и не нужно.
«А что? ему, чай, холодно, — //
Сказал сурово Провушка, — // В железном-то тазу?» // И в руки взять ребеночка //
Хотел. Дитя заплакало. // А мать кричит: — Не тронь его! // Не видишь? Он катается! // Ну, ну! пошел! Колясочка // Ведь это у него!..