Неточные совпадения
Речка и мост
в самом центре
города привели меня
в восхищение…
Мой приятель не тратил много времени на учение, зато все закоулки
города знал
в совершенстве. Он повел меня по совершенно новым для меня местам и
привел в какой-то длинный, узкий переулок на окраине. Переулок этот прихотливо тянулся несколькими поворотами, и его обрамляли старые заборы. Но заборы были ниже тех, какие я видел во сне, и из-за них свешивались густые ветки уже распустившихся садов.
Не проходило почти дня, чтоб Тит Никоныч не принес какого-нибудь подарка бабушке или внучкам. В марте, когда еще о зелени не слыхать нигде, он принесет свежий огурец или корзиночку земляники, в апреле горсточку свежих грибов — «первую новинку».
Привезут в город апельсины, появятся персики — они первые подаются у Татьяны Марковны.
Потянув немножко спирту, дьякон вздрогнул и повалился в сани. Состояние его было ужасное: он весь был мокр, синь, как котел, и от дрожи едва переводил дыхание. Черт совсем лежал мерзлою кочерыжкой; так его, окоченелого, и
привезли в город, где дьякон дал знак остановиться пред присутственными местами.
Казак Харчев и сержант Бардовский высланы были к ним навстречу, приняли Пугачева, посадили его в колодку и
привезли в город, прямо к гвардии капитан поручику Маврину, члену следственной комиссии.
Рыжов действительно срубил дерево по себе: через неделю он
привел в город жену — ражую, белую, румяную, с добрыми карими глазами и с покорностью в каждом шаге и движении. Одета она была по-крестьянски, и шли оба супруга друг за другом, неся на плечах коромысло, на котором висела подвязанная холщовым концом расписная лубочная коробья с приданым.
Неточные совпадения
Появлялись новые партии рабочих, которые, как цвет папоротника, где-то таинственно нарастали, чтобы немедленно же исчезнуть
в пучине водоворота. Наконец
привели и предводителя, который один
в целом
городе считал себя свободным от работ, и стали толкать его
в реку. Однако предводитель пошел не сразу, но протестовал и сослался на какие-то права.
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам, возвратился
в родной
город и
привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
— Нет, — перебила его графиня Лидия Ивановна. — Есть предел всему. Я понимаю безнравственность, — не совсем искренно сказала она, так как она никогда не могла понять того, что
приводит женщин к безнравственности, — но я не понимаю жестокости, к кому же? к вам! Как оставаться
в том
городе, где вы? Нет, век живи, век учись. И я учусь понимать вашу высоту и ее низость.
— Послушайте-с, Павел Иванович, — сказал он, — я
привез вам свободу на таком условии, чтобы сейчас вас не было
в городе.
Нужно было переехать
в другой
город, там еще
приводить себя
в известность.