Неточные совпадения
В это именно
время подоспела новая
реформа, и Семена Афанасьевича озарило новое откровение. Да, это как раз то, что нужно. Пора домой, к земле, к народу, который мы слишком долго оставляли в жертву разночинных проходимцев и хищников, Семен Афанасьевич навел справки о своем имении, о сроках аренды, о залогах, кое-кому написал, кое-кому напомнил о себе… И вот его «призвали к новой работе на старом пепелище»… Ничто не удерживало в столице, и Семен Афанасьевич появился в губернии.
— Или из беспоповщины [Беспоповщина (беспоповцы) — одно из двух больших течений в расколе, сторонники которого, отвергая священников, посвященных в сан после 1656 г. —
времени реформы Никона, — обходились без священнослужителей.], где вместо попов девки служат?
Неточные совпадения
— Вот ты и занялся бы такими
реформами, — проговорил Бахарев. — Кстати, у тебя свободного
времени, кажется, достаточно…
Но все на свете кончается; наступил конец и тревожному
времени. В 1856 году Федор Васильич съездил в Москву. Там уже носились слухи о предстоящих
реформах, но он, конечно, не поверил им. Целый год после этого просидел он спокойно в Словущенском, упитывая свое тело, прикармливая соседей и строго наблюдая, чтоб никто «об этом» даже заикнуться не смел. Как вдруг пришло достоверное известие, что «оно» уже решено и подписано.
Во
время перерыва, за чайным столом, уставленным закусками и водкой, зашел общий разговор, коснувшийся, между прочим, школьной
реформы. Все единодушно осуждали ее с чисто практической точки зрения: чем виноваты дети, отцы которых волею начальства служат в Ровно? Путь в университет им закрыт, а университет тогда представлялся единственным настоящим высшим учебным заведением.
Это была скромная, теперь забытая, неудавшаяся, но все же
реформа, и блестящий вельможа, самодур и сатрап, как все вельможи того
времени, не лишенный, однако, некоторых «благих намерений и порывов», звал в сотрудники скромного чиновника, в котором признавал нового человека для нового дела…
В настоящее
время из всех сахалинских тюрем это самая безобразная, которая уцелела от
реформ вполне, так что может служить точною иллюстрацией к описаниям старых порядков и старых тюрем, возбуждавших когда-то в очевидцах омерзение и ужас.