Он все более убеждался, что я — дурной, испорченный мальчишка, с черствым, эгоистическим сердцем, и сознание, что он должен, но не может заняться мною, должен любить меня, но не находит
для этой любви угла в своем сердце, еще увеличивало его нерасположение.
Неточные совпадения
Последнее обстоятельство составляло второй источник его благополучия, — ему достаточно было одной рюмки, чтобы зарядиться на весь день. Объяснялось
это огромным количеством выпитой уже Туркевичем водки, которая превратила его кровь в какое-то водочное сусло; генералу теперь достаточно было поддерживать
это сусло на известной степени концентрации, чтоб оно играло и бурлило в нем, окрашивая
для него мир в радужные краски.
Но он смотрел на меня отуманенными глазами, как будто поверх моей головы, и я весь сжимался под
этим непонятным
для меня взглядом.
Валек, вообще очень солидный и внушавший мне уважение своими манерами взрослого человека, принимал
эти приношения просто и по большей части откладывал куда-нибудь, приберегая
для сестры, но Маруся всякий раз всплескивала ручонками, и глаза ее загорались огоньком восторга; бледное лицо девочки вспыхивало румянцем, она смеялась, и
этот смех нашей маленькой приятельницы отдавался в наших сердцах, вознаграждая за конфеты, которые мы жертвовали в ее пользу.
Это было
для меня загадкой, страшнее всех призраков старого зáмка.
Под влиянием
этого чувства я тоже умерил свою резвость. Применяясь к тихой солидности нашей дамы, оба мы с Валеком, усадив ее где-нибудь на траве, собирали
для нее цветы, разноцветные камешки, ловили бабочек, иногда делали из кирпичей ловушки
для воробьев. Иногда же, растянувшись около нее на траве, смотрели в небо, как плывут облака высоко над лохматою крышей старой «каплицы», рассказывали Марусе сказки или беседовали друг с другом.
— Ну,
этого ты вперед не говори, — сказал странный человек задумчиво, обращаясь ко мне таким тоном, точно он говорил со взрослым. — Не говори, amice! [Друг. (Ред.)]
Эта история ведется исстари, всякому cвoe, suum cuique; каждый идет своей дорожкой; и кто знает… может быть,
это и хорошо, что твоя дорога пролегла через нашу.
Для тебя хорошо, amice, потому что иметь в груди кусочек человеческого сердца вместо холодного камня, — понимаешь?..
Даже в
эту страшную минуту я любил
этого человека, но вместе с тем инстинктивно чувствовал, что вот сейчас он бешеным насилием разобьет мою любовь вдребезги, что затем, пока я буду жить, в его руках и после, навсегда, навсегда в моем сердце вспыхнет та же пламенная ненависть, которая мелькнула
для меня в его мрачных глазах.
Ничего
этого тогда
для меня не существовало; был только маленький мальчик, в сердце которого встряхнули два разнородных чувства: гнев и любовь, — так сильно, что
это сердце замутилось, как мутятся от толчка в стакане две отстоявшиеся разнородные жидкости.
В подземелье, в темном углу, на лавочке лежала Маруся. Слово «смерть» не имеет еще полного значения
для детского слуха, и горькие слезы только теперь, при виде
этого безжизненного тела, сдавили мне горло. Моя маленькая приятельница лежала серьезная и грустная, с печально вытянутым личиком. Закрытые глаза слегка ввалились и еще резче оттенились синевой. Ротик немного раскрылся, с выражением детской печали. Маруся как будто отвечала
этою гримаской на наши слезы.
Стародум. Они жалки, это правда; однако
для этого добродетельный человек не перестает идти своей дорогой. Подумай ты сама, какое было бы несчастье, ежели б солнце перестало светить для того, чтоб слабых глаз не ослепить.
Неточные совпадения
Городничий. Я бы дерзнул… У меня в доме есть прекрасная
для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам,
это уж слишком большая честь… Не рассердитесь — ей-богу, от простоты души предложил.
Анна Андреевна. Как можно-с! Вы
это так изволите говорить,
для комплимента. Прошу покорно садиться.
Судья тоже, который только что был пред моим приходом, ездит только за зайцами, в присутственных местах держит собак и поведения, если признаться пред вами, — конечно,
для пользы отечества я должен
это сделать, хотя он мне родня и приятель, — поведения самого предосудительного.
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит
для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники
эти добрые люди;
это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег.
Это от судьи триста;
это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Анна Андреевна. Послушай: беги к купцу Абдулину… постой, я дам тебе записочку (садится к столу, пишет записку и между тем говорит):
эту записку ты отдай кучеру Сидору, чтоб он побежал с нею к купцу Абдулину и принес оттуда вина. А сам поди сейчас прибери хорошенько
эту комнату
для гостя. Там поставить кровать, рукомойник и прочее.