Неточные совпадения
Но если кого заденет своим колючим словом, то уже, бывало, все старается держаться поближе
к Матвею, потому что на
руку был не силен и в драке ни с кем устоять не мог.
Женщины после этого долго плакали и не могли успокоиться. Особенно жалко было Лозинскому молодую сироту, которая сидела в стороне и плакала, как ребенок, закрывая лицо углом шерстяного платка. Он уже и сам не знал, как это случилось, но только он подошел
к ней, положил ей на плечо свою тяжелую
руку и сказал...
Матвей посмотрел вперед. А там, возвышаясь над самыми высокими мачтами самых больших кораблей, стояла огромная фигура женщины, с поднятой
рукой. В
руке у нее был факел, который она протягивала навстречу тем, кто подходит по заливу из Европы
к великой американской земле.
Наши очень обрадовались родной речи, кинулись
к барыне и чуть не столкнулись головами, целуя у нее
руку.
Он мыл
руки, потом концы пальцев, брызгал воду и бормотал слова молитвы, а девушка, видно, вспомнила что-то смешное и глядела на брата, который подошел
к столу и ждал, покачиваясь на каблуках.
Однако через несколько минут Дыма подошел
к нему и, положив ему
руку на плечо, наклонился
к его лицу так близко, что от него запахло даже вином.
Ирландцы успокоились. Падди хотел даже подойти
к Матвею и протянул
руку; но Дыма остановил его, и они оставили Матвея в покое.
И как только он начинал засыпать, — ему снилось, что он стоит, неспособный двинуть ни
рукой, ни ногой, а
к нему, приседая, подгибая колени и извиваясь, как змея, подходит кто-то, — не то Падди, не то какой-то курчавый негр, не то Джон.
— Потому что море… А письма от Осипа не будет… И сидеть здесь, сложа
руки… ничего не высидим… Так вот, что я скажу тебе, сирота. Отведу я тебя
к той барыне…
к нашей… А сам посмотрю, на что здесь могут пригодиться здоровые
руки… И если… если я здесь не пропаду, то жди меня… Я никогда еще не лгал в своей жизни и… если не пропаду, то приду за тобою…
— Она, сударыня, круглая сирота… Грех ее обидеть. Барыня, перебирая спицы, кивнула головой. Между тем Джон, которому очень не понравилось все это, а также и обращение с ним Матвея, надел шляпу и пошел
к двери, не говоря ни слова. Матвей увидел, что этот неприятный молодой человек готов уйти без него, и тоже заторопился. Наскоро попрощавшись с Анной и поцеловав у барыни
руку, он кинулся
к двери, но еще раз остановился.
На незнакомце был такой же котелок на голове, такая же тросточка в
руках, такая же походка, как и у Джона, но лицо человека, повернувшегося
к Матвею, было совсем чужое, удивленное и незнакомое.
Дыма сначала послал его
к чорту; но Падди пустил ему немного крови из носу, — тогда он сам стал совать
руками, куда попало…
Он говорил что-то продавцу-немцу и даже, когда тот отдавал сдачу, старался схватить его за
руку и тянулся
к ней губами.
Но тут незнакомец удивил его своим непонятным поведением: «Сняв с головы свой странный головной убор (по-видимому, из бараньего меха), он согнул стан таким образом, что голова его пришлась вровень с поясом Гопкинса, и, внезапно поймав одной
рукой его
руку, потянулся
к ней губами с неизвестною целью.
«А! Подойду
к первому, возьму косу из
рук, взмахну раз-другой, так тут уже и без языка поймут, с каким человеком имеют дело… Да и народ, работающий около земли, должен быть проще, а паспорта, наверное, не спросят в деревне. Только когда, наконец, кончится этот проклятый город?..»
Толпа вся стихла, когда, протянув
руку к дереву, где еще недавно висел самоубийца, он сказал негромко, но с какой-то особенной торжественной внятностью...
Потом он повернулся и протянул
руку к городу, гневно и угрожающе.
В той местности, откуда он был родом, люди, носящие сермяжные свиты, имеют обыкновение выражать свою любовь и уважение
к людям в сюртуках посредством низких, почти до земли, поклонов и целования
руки.
Матвей Лозинский, разумеется, не знал еще,
к своему несчастью, местных обычаев. Он только шел вперед, с раскрытым сердцем, с какими-то словами на устах, с надеждой в душе. И когда
к нему внезапно повернулся высокий господин в серой шляпе, когда он увидел, что это опять вчерашний полицейский, он излил на него все то чувство, которое его теперь переполняло: чувство огорчения и обиды, беспомощности и надежды на чью-то помощь. Одним словом, он наклонился и хотел поймать
руку мистера Гопкинса своими губами.
Никто его не тревожил, никто не надоедал никакими расспросами, но каждый раз, как приходилось менять вагон или пересаживаться на другой поезд,
к Матвею подходил или кондуктор, или кто-нибудь из соседей брал его за
руку и вел за собою на новое место.
А в это время полицейский Джон объяснил судье Дикинсону, при каких обстоятельствах обнаружились намерения незнакомца. Он рассказал, что, когда он подошел
к нему, тот взял его
руку вот так (Джон взял
руку, судьи), потом наклонился вот этак…
И, возмущенный до глубины души клеветой, он кинулся
к столу, чтобы показать судье, что именно он хотел сделать с
рукой полисмена Келли…
— Послушай, Казбич, — говорил, ласкаясь к нему, Азамат, — ты добрый человек, ты храбрый джигит, а мой отец боится русских и не пускает меня в горы; отдай мне свою лошадь, и я сделаю все, что ты хочешь, украду для тебя у отца лучшую его винтовку или шашку, что только пожелаешь, — а шашка его настоящая гурда [Гурда — сорт стали, название лучших кавказских клинков.] приложи лезвием
к руке, сама в тело вопьется; а кольчуга — такая, как твоя, нипочем.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием
к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и
руки по швам.)Не смею более беспокоить своим присутствием. Не будет ли какого приказанья?
Пусть каждый возьмет в
руки по улице… черт возьми, по улице — по метле! и вымели бы всю улицу, что идет
к трактиру, и вымели бы чисто…
К дочечке какой-нибудь хорошенькой подойдешь: «Сударыня, как я…» (Потирает
руки и подшаркивает ножкой.
По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто
к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными
руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» За ним Коробкин, обратившийся
к зрителям с прищуренным глазом и едким намеком на городничего; за ним, у самого края сцены, Бобчинский и Добчинский с устремившимися движеньями
рук друг
к другу, разинутыми ртами и выпученными друг на друга глазами.
Шитье
к ногам спустилося, // Сидит — зрачки расширены, //
Руками развела…