Неточные совпадения
Вот такие-то гости собрались и
сидят чинно. Так, уже к полудню, часов в одиннадцать, сурмы засурмили, бубны забили — едет сам, едет вельможный пан полковник в своем берлине; машталер то и дело хлопает бичом на четверню вороных коней, в шорах посеребренных, а они без фореса, по-теперешнему форейтора, идут на одних возжах машталера, сидящего на правой коренной. Убор на машталере и кожа на шорах зеленая, потому что и берлин
был зеленый.
Наконец, когда он объявил, что,
бывши в Петербурге, ко всем присматривался и очень ясно видел, что женщины там
сидят даже при особах в генеральских рангах, тогда они только вынуждены
были сесть, но и
сидели себе на уме: когда пан полковник изволил которую о чем спрашивать, тогда она спешила встать и, поклонясь низко его ясновельможности, опять садилась, не сказав в ответ ничего.
Ему последовали и прочие гости, разумея один мужеский пол, поелику женщинам и подносить не смели; они очень чинно и тихо
сидели, только повертывая пальчиками один около другого — мода эта вошла с незапамятных времен, долго держалась, но и это уже истребилось, и пальчики женского пола покойны, не вертятся! — или кончиком вышитого платочка махали на себя, потому что в комнате
было душно от народа.
Его ясновельможность, пан полковник, изволил садиться, по обычаю, на самом первом месте, в голове стола; подле него не
было приготовлено другого места, потому что никому же не следует
сидеть наравне с такою важного ранга особою.
Женщины же и девушки не должны
были отнюдь
есть чего-либо, но
сидеть неподвижно, потупив глаза вниз, никуда не смотреть, не разговаривать с соседками; а могли только, по-утреннему, или пальчиками мотать или кончиком платка махаться; иначе против них сидящие панычи осмеют их и расславят так, что им и просветка не
будет: стыдно
будет и глаза на свет показать.
Пана полковника, крепко опьяневшего, батенька удостоились сами отвести в свою спальню для опочивания. Прочие же гости расположились где кто попал. Маменьке
были заботы снабдить каждого подушкою. Если же случались барыни, испившие медку, то их проводили в детскую, где взаперти
сидели четыре мои сестры.
Братья уже бойко читали шестопсалмие, а особливо Петруся — что это за разум
был! целый псалом прочтет без запинки, и ни в одном слове не поймешь его; как трещотка — тррр! — я же тогда
сидел за складами.
Батенька, как
были очень благоразумны, то им первым на мысль пришло: не слепцы ли это
поют? Но, расслушав ирмолойное искусство и разительный, окселентующий голос пана Тимофтея, как
сидели в конце стола, встали, чтоб посмотреть, кто это с ним так сладко
поет? Подошли к дверям, увидели и остолбенели… Наконец, чтоб разделить радость свою с маменькою, тут же у стола стоявшею, отозвались к ней...
Но… оставим ученые предметы. Домине Галушкинский и вне учения
был против нас важен с строгостью. По вечерам ни с собою не брал в «проходку», ни самим не позволял отлучаться и приказывал
сидеть в панычевской смирно до его прихода. Куда же он ходил, мы не знали.
Как? после того, как Петруся, по внушению домашних лакеев, располагал
было,"любопытства ради", проходиться на вечерницы и домине Галушкинский удержал, не пустил и изрек предлинное увещание, что таковая забава особам из шляхетства неудобоприлична, а кольми паче людям, вдавшимся в науки, и что таковая забава тупит ум и истребляет память… после всего этого"сам он изволит швандять (так выражался брат), а мы
сидим дома, как мальчики, как дети, не понимающие ничего?
Уж такие батенька
были, что это страх! как на них найдет. За безделицу подчас так разлютуются, что только держись. Никому спуска нет. А в другой раз — так и ничего. Это
было по комплекции их: хоть и за дело, так тише мокрой курицы:
сидят себе, да только глазами хлопают. Тогда-то маменька могли им всю правду высказывать, а они в ответ только рукою машут.
При одном случае отдыха вместе с другими путешественниками, среди разговора, я узнал, что мы в Петербургской губернии. Стало
быть, мы недалеко уже и от Санкт-Петербурга, подумал я, обрадовавшись, что скоро не
буду обязан
сидеть целый день на одном месте, что уже мне крепко
было чувствительно. И сел себе в берлин, заснул, как скоро с места тронулись.
Батенька — они в те поры находились в Глухове — не
были охотники вечером
сидеть, а рано ложились опочивать; но тут любопытства ради, поохотились пойти; пошли и насилу влезли, за теснотою, в дверь; заплатили своего пятака и уселись на скамейке.
Перед сидящими развешено
было большое полотнище, из чистых простынь сшитое (так рассказывали батенька), и впереди того горело свечей с десяток. В вырытой нарочно перед полотнищем яме
сидели музыканты: кто на скрипке, кто на басу, кто на цымбалах и кто с бубном. Когда собралось много, музыка грянула марш на взятие Дербента, тогда еще довольно свежий. Потом играли казачка, свадебные песни, а более строились. Собравшиеся, наслушавшись музыки, желали скорее потешиться комедным зрелищем.
Уж мне
было не до театров и не до актерщиц; пропадай все, жаль одного Кузьмы. Мы с ним двое заезжие
были, теперь я один остался, а его, может, запроторят на край света. В таких чувствительных мыслях отправился я домой… глядь! в квартире
сидит у меня Иван Афанасьевич, мой поверенный Горб-Маявецкий…
Странные суждения
были у нее: предпочитала битых два часа
сидеть со мною и молчать, а на прогулку не решалась.
Ему, конечно, досадно
было, что я и моложе его, но уже наслаждаюсь брачною жизнию, а он
сидит в холостых.
Поспешно схватил я верхнее платье, отпер дверь, бросился за дерзким, кликнув людей; но нигде не могли его найти, а сказывали, что у ворот останавливалась тройка и в повозке
сидел брат Петрусь. Его великого ума
была эта новая мне обида, о которой я не сказал ни батеньке, ни даже моей Анисье Ивановне. Она
была в глубоком сне и ничего не слыхала.
Тут опять вышел неловкий пассаж: умеющих прыгать кондратанцы
было немного, то прочие
сидели безо всего и только, по обычаю, повертывали пальчиками.
Неточные совпадения
Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом и я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. — А с какой стати
сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А вот он-то и
есть этот чиновник.
Наскучило идти — берешь извозчика и
сидишь себе как барин, а не хочешь заплатить ему — изволь: у каждого дома
есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол не сыщет.
Хлестаков. Возле вас стоять уже
есть счастие; впрочем, если вы так уже непременно хотите, я сяду. Как я счастлив, что наконец
сижу возле вас.
Сначала он принял
было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил, что и в гостинице все нехорошо, и к нему не поедет, и что он не хочет
сидеть за него в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился с ним, тотчас переменил мысли, и, слава богу, все пошло хорошо.
Аммос Федорович. А я на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он жизни не
будет рад. Я вот уж пятнадцать лет
сижу на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.