Неточные совпадения
Он забирал опорожненные миски, а девки,
по знаку маменьки, из другой комнаты поданному и с прикриком:"девчата, а нуте! заснули?" — опрометью кидались к столу, собирали тарелки, сметали руками со стола хлебные крошки, кости и прочее, устраивали
новые приборы, и, окончив все, отходили в сторону.
Стихотворство увлекательно. Как ни ненавидел я вообще ученые занятия, но стихи меня соблазнили, и я захотел написать маменьке поздравительные с наступающим
новым годом. Чего для, притворясь больным, не пошел
по обыкновению в школу, а, позавтракав, сделав сам себе мерку, принялся и к обеду написал...
Когда же маменька узнали, что домине Галушкинский,
по условию с ними, секретно от батеньки сделанному, не изнурял меня ученьем, то пожаловали ему с батенькиной шеи черный платок, а другой,
новый, бумажный для кармана, чем он был весьма доволен и благодарен. Да, кроме того, вот еще что...
С этим
новым, открывшимся во мне, талантом прибыл я в дом, привезя с собою и гусли, ставшие моею собственностью чрез мену на одну вещь из одеяния. Хорошо. Вот я, не говоря ничего, и внес их в маменькину опочивальню. Они подумали, что это сундучок, так, ничего — и ничего себе… Но надобно было видеть их изумление и, наконец, радость, восторг, исступление, когда я, открыв гусли, начал делать
по струнам переборы, дабы показать, что я нечто на гуслях играю.
Но он не исполнял сей обязанности
по причине других занятий: днем на кулачном бою, а
по ночам подвигами на вечерницах, которые им и братьями были посещаемы с
новым жаром; причем введены были ими и
новые права, также городские и также служившие только к их пользам.
Нынешнее — или теперешнее, не знаю, как правильнее сказать поколение, уже внуки мои, имея своих Галушкинских в другом формате, то есть костюме, с другими выражениями о тех же понятиях, с другими поступками
по прежним правилам, от них-то,
новых реверендиссимов наслушавшись, говорят уже, что любовь есть приятное занятие, что для него можно пожертвовать свободным получасом; часто необходимость при заботах тяжелых для головы, стакан лимонаду жаждущему, а не в спокойном состоянии находящемуся, недостойная малейшего размышления, не только позволения владеть душою, недостойная и не могущая причинять человеку малейшей досады и тем менее горести.
Что же далее? Насмотрелся он всего
по походам в России: ему не понравился дом, где батенька жили и померли. Давай строить
новый, да какой? В два этажа, с ужасно великими окнами, с огромными дверями. И где же? Совсем не на том месте, где был наш двор, а вышел из деревни и говорит: тут вид лучше. Тьфу ты, пропасть! Да разве мы для видов должны жить? Было бы тепло да уютно, а на виды я могу любоваться в картинах. На все его затеи я молчал, — не мое дело, — но видел, что и великие умы могут впадать в слабость!
Вот ход дела,
по коему Иванька Маяченко сделался из крестьян пана Горбуновского сам Иваном Афанасьевичем Горб-Маявецким и
новым моим родителем.
На другое утро торжественно отнес ей свою — как бы назвать по-ученому? — не песнь… ну, эпиграмму. Она прочла, и при первых строчках изменилась в лице, бумагу изодрала, — а у меня и копии не осталось побежала к
новой моей родительнице: но та, спасибо ей! была женщина умная и с рассудком; она, не захотевши знать, за что мы поссорились, приказала нам помириться и так уладила все дело.
Меньшие братья мои, быв натуральны, за книгами не гонялись и, чтоб показать нравственность старшему брату, тотчас и согласились; но я, я, санктпетербургский жилец, следовательно, почерпнувший и тамошние хитрости, я предложил
новый метод делиться книгами, едва ли где до нас бывший и весьма полезный
по своей естественности и который должны принять за образец все братья, разделяющие отцовское книгохранилище.
Новый родитель мой вывел счет, что стоила поездка в С. — Петербург, жизнь там и здесь у него в доме, все расходы
по делу, и на все это требовал от меня заемного письма — это primo.
Надобно вам сказать, что
новая моя родительница была из настоящей дворянской фамилии, но бедной и очень многочисленной.
Новый родитель мой женился на ней для поддержания своей амбиции, что у меня-де жена дворянка и много родных, все благородные. Тетушек и дядюшек было несметное множество, а о братьях и сестрах с племянничеством в разных степенях и говорить нечего. Оттого-то столько набралось званых
по необходимости.
Письмо приобщить к делу, подать
новое на Петрусю прошение, просить о бесчестии… но потом и присели, затихли и замолчали, а письмо уничтожили; видно, боялись, что
по следствию открылось бы, что Терешка в самом деле ближайший нам родственник…
Прибыв в деревню, я располагал всем устройством до последнего: назначал квартиры для ожидаемых гостей, снабжал всем необходимым, в доме также до последнего хлопотал: а моя миленькая Анисья Ивановна, что называется, и пальцем ни до чего не дотронулась. Лежала себе со всею нежностью на роскошной постели, а перед нею девки шили ей
новое платье для балу. Досадно мне было на такое ее равнодушие; но
по нежности чувств моих, еще несколько к ней питаемых, извинял ее.
Наконец,
новому моему батеньке,
по сродному им благоразумию, которого у них, правду сказать, была куча, пришла, из сожаления к нам и собственно к себе, счастливая мысль: поддобриться к брату и поддеть его разными хитростями, чтобы дал способ свободно сходить сверху.
Брат Петрусь обрадовался этому — и начался торг. Как, впрочем, ни шумели, как ни настаивали
новый мой батенька, чтобы Петрусь что-либо уступил, но не успел ничего, и Петрусь не отступил от своего требования: уничтожить бумагу,
по которой он должен мне уплатить несколько тысяч за доходы, им полученные. Дорого, правда, обходилась нам свобода; но я, если бы Петрусь потребовал, я бы и один из хуторов придал ему за свободу.
И в самом деле, придумала. Да как хитро! совершенно по-санктпетербургски:"бушечка!"Какого? Оно и не грубое «бабушка», а еще нежнее самой бабушечки, бабушки и проч."Бушечка"!.. Подите вы с нею: совершенно в
новом вкусе и сходно с теперешнею атмосферою, то есть с понятием обо всем.