С этим новым, открывшимся во мне, талантом прибыл я в дом, привезя с собою и гусли, ставшие моею собственностью чрез мену на одну вещь из одеяния. Хорошо. Вот я, не говоря ничего, и внес их в маменькину опочивальню. Они подумали, что это сундучок, так, ничего — и ничего себе… Но надобно было видеть их изумление и, наконец, радость, восторг, исступление, когда я, открыв гусли,
начал делать по струнам переборы, дабы показать, что я нечто на гуслях играю.
Неточные совпадения
Маменька и тому обрадовались, что хотя два месяца еще погуляют, и поскорее сказали:"Когда ж во всей вселенной с того числа
начинают, так и нам надобно
делать по ней".
Пан Кнышевский, узнав, что я жаловался на него,
начал учащать наказания. Что мне оставалось
делать, как молчать перед маменькою, и всякий раз, когда меня полагали, я приговаривал мысленно:"пропали, маменька, ваши пять локтей холста: меня бьют так, как будто и ничего от вас не платится".
Маменька, как увидели и расслушали мой голос, который взобрался на самые высочайшие тоны — потому что пан Кнышевский, дабы пощеголять дарованием ученика своего, тянул меня за ухо что есть мочи, от чего я и кричал необыкновенно — так вот, говорю, маменька как расслушали, что это мой голос, от радости хотели было сомлеть, отчего должно бы им и упасть, то и побоялись, чтобы не упасть на пана полковника или чтоб V не
сделать непристойного чего при падении, то и удержались гостей ради, а только
начали плакать слезами радости.
Наконец, после многих, допустили и нас к самому. Отвесив должные высокому его сану поклоны, домине Галушкинекий
начал объясняться, что он не даром провел время на кондициях: приготовил трех юношей, имеющих
сделать честь училищу и даже веку. Начальник удостоил нас обозреть, но несколько меланхолически. Домине инспектор поспешил подать письмо, писанное самими батенькою.
А маменька, оставшися себе одни,
начали рассуждать критически, но все вполголоса, все еще потрушивая батеньки, чтоб не воротилися:"Как же себе хочете, так и
делайте, а я вам другого совета не дам.
Маменька очень обрадовались, что дочь их понравилась такому достойному человеку, и потом с полковником располагали, когда
сделать свадьбу и прочее, и тут уже, кстати,
начали расспрашивать: кто жених, как зовут, откуда, что имеет, не имеет ли дурных качеств, то есть не пьяница ли он, не игрок ли, не буян ли и прочее такое. В наш век прямо обо всем таком старались узнавать всегда до свадьбы, чтобы после не тужить.
Взял и
начал, будто ничего не понимаю, все
делать наизворот; вот гляжу, отдают в приказе, что"капрал Халявский за леность, непонятность, нерадение к службе и вообще, за нерасоудливость разжалован в рядовые".
Не знаю наверное, в которой губернии — я много их проезжал — а помню, что в городе Туле, когда извозчик поспешал довезти нас до своего знакомого постоялого двора, при проезде через одну улицу, из двора выбегает человек и
начинает просить нас заехать к ним во двор. Я призадумался было и рассуждал, почему он меня знает и на что я ему? Но человек просил убедительно
сделать милость, не отказать, — будете-де после благодарить.
Вот комедчики и
начали там чинно все устраивать;
сделали все, что должно; намостили, где им комедии пускать и где сидеть желающим"а эти диковины смотреть.
После первых восторгов и поздравлений новые родители мои
начали устраивать благополучие наше назначением для соединения судьбин наших в одну; им хотелось очень поспешить, но Иван Афанасьевич сказал, что ближе не можно, как пока утвердится раздел мой с братьями. Нечего было
делать, отложили.
Войдя в залу, я спрятался в толпе мужчин и
начал делать свои наблюдения. Грушницкий стоял возле княжны и что-то говорил с большим жаром; она его рассеянно слушала, смотрела по сторонам, приложив веер к губкам; на лице ее изображалось нетерпение, глаза ее искали кругом кого-то; я тихонько подошел сзади, чтоб подслушать их разговор.
Неточные совпадения
Один из них, например, вот этот, что имеет толстое лицо… не вспомню его фамилии, никак не может обойтись без того, чтобы, взошедши на кафедру, не
сделать гримасу, вот этак (
делает гримасу),и потом
начнет рукою из-под галстука утюжить свою бороду.
Г-жа Простакова. Полно, братец, о свиньях — то
начинать. Поговорим-ка лучше о нашем горе. (К Правдину.) Вот, батюшка! Бог велел нам взять на свои руки девицу. Она изволит получать грамотки от дядюшек. К ней с того света дядюшки пишут.
Сделай милость, мой батюшка, потрудись, прочти всем нам вслух.
Прежде нежели
начать доказывать, надобно еще заставить себя выслушать, а как это
сделать, когда жалобщик самого себя не умеет достаточно убедить, что его не следует истреблять?
— Он всё не хочет давать мне развода! Ну что же мне
делать? (Он был муж ее.) Я теперь хочу процесс
начинать. Как вы мне посоветуете? Камеровский, смотрите же за кофеем — ушел; вы видите, я занята делами! Я хочу процесс, потому что состояние мне нужно мое. Вы понимаете ли эту глупость, что я ему будто бы неверна, с презрением сказала она, — и от этого он хочет пользоваться моим имением.
Степан Аркадьич знал, что когда Каренин
начинал говорить о том, что
делают и думают они, те самые, которые не хотели принимать его проектов и были причиной всего зла в России, что тогда уже близко было к концу; и потому охотно отказался теперь от принципа свободы и вполне согласился. Алексей Александрович замолк, задумчиво перелистывая свою рукопись.