Неточные совпадения
Здесь (указывая на дом Ярослава) — здесь жил
мудрый законодатель, благотворитель ваших предков,
князь великодушный, друг их, которого называли они вторым Рюриком!..
Вспомните, когда он был мирным гостем посреди вас; вспомните, как вы удивлялись его величию, когда он, окруженный своими вельможами, шел по стогнам Новаграда в дом Ярославов; вспомните, с каким благоволением, с какою мудростию он беседовал с вашими боярами о древностях новогородских, сидя на поставленном для него троне близ места Рюрикова, откуда взор его обнимал все концы града и веселью окрестности; вспомните, как вы единодушно восклицали: «Да здравствует
князь московский, великий и
мудрый!» Такому ли государю не славно повиноваться, и для того единственно, чтобы вместе с ним совершенно освободить Россию от ига варваров?
Правда, с течением времен родились в душах новые страсти, обычаи древние, спасительные забывались, и неопытная юность презирала
мудрые советы старцев; тогда славяне призвали к себе, знаменитых храбростию
князей варяжских, да повелевают юным, мятежным воинством.
Я хотел сохранить его до гроба, но отдаю тебе: Ратьмир, предок мой, изобразил на нем златыми буквами слова: «Никогда врагу не достанется»…» Мирослав взял сей древний меч с благоговением и гордо ответствовал: «Исполню условие!» — Марфа долго еще говорила с
мудрым Феодосией о силах
князя московского, о верных и неверных союзниках Новаграда и сказала наконец юноше: «Возвратимся, буря утихла.
— Ваши
мудрые чиновники думали, что
князь московский хотя и победитель, но самою победою, трудною и случайною, уверенный в великодушии новогородском, может еще примириться с нами…
Неточные совпадения
Умом он понимал, что ведь матерый богатырь из села Карачарова, будучи прогневан избалованным
князем, не так, не этим голосом говорил, и, конечно, в зорких степных глазах его не могло быть такой острой иронической усмешечки, отдаленно напоминавшей хитренькие и
мудрые искорки глаз историка Василия Ключевского.
— Может быть, — продолжал Вихров, — но все-таки наш идеал царя мне кажется лучше, чем был он на Западе: там, во всех их старых легендах, их кениг — непременно храбрейший витязь, который всех сильней, больше всех может выпить, съесть; у нас же, напротив, наш любимый
князь —
князь ласковый, к которому потому и сошлись все богатыри земли русской, —
князь в совете
мудрый, на суде правый.
— Скопцы, действительно, у нас были в древности, — отвечал Евгений, — и в начале нынешнего тысячелетия занимали даже высшие степени нашей церковной иерархии: Иоанн, митрополит киевский, родом грек, и Ефим, тоже киевский митрополит, бывший до иночества старшим боярином при
князе Изяславе […
князь Изяслав (1024—1078) — великий
князь киевский, сын Ярослава
Мудрого.]; но это были лица единичные, случайные!..
У Софии в Полоцке, бывало, // Позвонят к заутрене, а он // В Киеве, едва заря настала, // Колокольный слышит перезвон. // И хотя в его могучем теле // Обитала вещая душа, // Все ж страданья
князя одолели, // И погиб он, местию дыша. // Так свершил он путь свой небывалый. // И сказал Боян ему тогда: // «
Князь Всеслав! Ни
мудрый, ни удалый // Не минуют божьего суда».
Какое разумное объяснение! Как оно вытекает из характера первых
князей русских! И какая честь для
мудрого и храброго Олега, что он бежал от своего народа, опасаясь его либеральных наклонностей!..