Неточные совпадения
И Екатерина на троне!.. Уже на бессмертном мраморе Истории изображен сей незабвенный день для России: удерживаю порыв моего
сердца описать его величие… Красота в образе воинственной Паллады!.. Вокруг блестящие ряды
Героев; пламя усердия в груди их!.. Перед Нею священный ужас и Гений России!.. Опираясь на Мужество. Богиня шествует — и Слава, гремя в облаках трубою, опускает на главу Ее венок лавровый!..
Каждый из вас слыхал о великом дне Кагульском и проливал радостные слезы, достойные Русского
сердца; я проливал их, внимая вашему повествованию,
Герои именитые, счастливые сподвижники Румянцева!
Священные воспоминания Истории волновали
сердце наших плывущих
Героев, когда они узрели берега Италии.
Но долговременное рабство навеки умертвило там
сердца людей; грубый слух не внимал уже сладкому имени свободы, и
Герои Российские увидели, что им надлежало думать только о славе Екатерины.
Во граде Святого Петра воскресали для них священные тени
Героев и мудрецов Греческих; во граде Святого Петра юные
сердца их бились при имени Термопил и Маратона; во граде Святого Петра они беседовали с Платоном и Ксенофонтом; воображая древнюю славу Греции, стремились душою к святым местам ее; воображая настоящее унижение страны их, радовались пребыванию своему в стране великих дел и
Героев.
Ему возглавье — бранный щит; // Незыблемый в мученье, // Он с ясным взором говорит: // «Друзья, бедам презренье!» // И в их
сердцах героя речь // Веселье пробуждает, // И, оживясь, до полы меч // Рука их обнажает. // Спеши ж, о витязь наш! воспрянь; // Уж ангел истребленья // Горе́ подъял ужасну длань, // И близок час отмщенья.
Неточные совпадения
Ибо к чести
героя нашего нужно сказать, что
сердце у него было сострадательно и он не мог никак удержаться, чтобы не подать бедному человеку медного гроша.
Ему не собрать народных рукоплесканий, ему не зреть признательных слез и единодушного восторга взволнованных им душ; к нему не полетит навстречу шестнадцатилетняя девушка с закружившеюся головою и геройским увлечением; ему не позабыться в сладком обаянье им же исторгнутых звуков; ему не избежать, наконец, от современного суда, лицемерно-бесчувственного современного суда, который назовет ничтожными и низкими им лелеянные созданья, отведет ему презренный угол в ряду писателей, оскорбляющих человечество, придаст ему качества им же изображенных
героев, отнимет от него и
сердце, и душу, и божественное пламя таланта.
Она ушла. Стоит Евгений, // Как будто громом поражен. // В какую бурю ощущений // Теперь он
сердцем погружен! // Но шпор незапный звон раздался, // И муж Татьянин показался, // И здесь
героя моего, // В минуту, злую для него, // Читатель, мы теперь оставим, // Надолго… навсегда. За ним // Довольно мы путем одним // Бродили по свету. Поздравим // Друг друга с берегом. Ура! // Давно б (не правда ли?) пора!
Затем вспомнил, что элегантный
герой Мопассана в «Нашем
сердце» сделал своей любовницей горничную. Он разбудил Бланш, и это заставило ее извиниться пред ним. Уезжая, он подарил ей браслет в полтораста франков и дал еще пятьдесят. Это очень тронуло ее, вспыхнули щеки, радостно заблестели глаза, и тихонько, смеясь, она счастливо пробормотала:
Но теперь она уверовала в Андрея не слепо, а с сознаньем, и в нем воплотился ее идеал мужского совершенства. Чем больше, чем сознательнее она веровала в него, тем труднее было ему держаться на одной высоте, быть
героем не ума ее и
сердца только, но и воображения. А она веровала в него так, что не признавала между ним и собой другого посредника, другой инстанции, кроме Бога.