Неточные совпадения
Екатерина Завоевательница стоит на ряду с первыми Героями вселенной; мир удивлялся блестящим успехам Ее оружия — но Россия обожает Ее уставы, и воинская слава Героини затмевается в Ней славою Образовательницы государства. Меч был первым властелином
людей, но одни законы могли быть основанием их
гражданского счастья; и находя множество Героев в Истории, едва знаем несколько имен, напоминающих разуму мудрость законодательную.
Она уважила в подданном сан
человека, нравственного существа, созданного для счастия в
гражданской жизни.
Дайте способы
человеку в каждом
гражданском отношении находить то счастие, для которого Всевышний сотворил
людей, ибо главным корнем злодеяний бывает несчастие.
Цветущие села и грады должны быть безопасны от внешних неприятелей, которые огнем и мечом могут превратить их в гробы богатств и
людей: образуется воинское состояние, училище Героев, древний источник
гражданских отличий, названных правами Благородства или Дворянства (365).
Сия деятельная часть Правительства, — сей, так сказать, неусыпный Аргус его, не присваивая себе уголовного и
гражданского суда, исправляет
людей легкими наказаниями и спасает порок от преступления (527–566).
Сколь трудно знать человеческое сердце, предвидеть все возможные действия страстей, обратить к добру их бурное стремление или остановить твердыми оплотами, согласить частную пользу с общею; наконец — после высочайших умозрений, в которых дух человеческий, как древле Моисей на горе Синайской, с невидимым Божеством сообщается, — спуститься в обыкновенную сферу
людей и тончайшую Метафизику преобразить в устав
гражданский, понятный для всякого!
Опыт и размышление открывают нам сию любопытную истину: «Что быстрые шаги
человека к Философии и к
гражданскому совершенству до некоторого отдаления бывают самые беспокойные».
Одна из великих мыслей сего «Учреждения» есть ввести в правление все три
гражданские состояния, приучить
людей к законоведению, утвердить правосудие на собственном их благе.
Искусные в художествах и ремеслах, которые делают
человека независимым властелином жизни своей, сии питомцы Монаршей щедрости выходят в свет, и последний дар, ими из рук ее приемлемый, — есть
гражданская свобода.
Привыкая ко всем воинским упражнениям, они в то же самое время слушают и нравоучение, которое доказывает им необходимость
гражданского порядка и законов; исполняя справедливую волю благоразумных Начальников, сами приобретают нужные для доброго Начальника свойства; переводя Записки Юлия Цесаря, Монтекукулли или Фридриха, переводят они и лучшие места из Расиновых трагедий, которые раскрывают в душе чувствительность; читая Историю войны, читают Историю и государств и
человека; восхищаясь славою Тюрена, восхищаются и добродетелию Сократа; привыкают к грому страшных орудий смерти и пленяются гармониею нежнейшего Искусства; узнают и быстрые воинские марши, и живописную игру телодвижений, которая, выражая действие музыки, образует приятную наружность
человека.
Питомцы выходят исправными, знающими Офицерами, способными и для
гражданских должностей, приятными
людьми для света, с характером и с правилами, имеющими счастливое влияние на всю жизнь их.
Особенная Комиссия, из знающих
людей составленная, должна была устроить их, предписать способы учения, издавать полезнейшие для них книги, содержащие в себе главные, нужнейшие
человеку сведения, которые возбуждают охоту к дальнейшим успехам, служат ему ступению к высшим знаниям и сами собою уже достаточны для
гражданской жизни народа, выходящего из мрака невежества.
Если Мои законы ограничивают природную вольность
человека, то будьте уверены, что Я пожертвовала частию свободы только единой целости
гражданского порядка и предпочла независимости вашей одно ваше благополучие; не даровала вам тех одних прав, которые могли быть для вас вредными.
— Хотя я и
гражданский человек, но… одобряю! — заметил, с благосклонным жестом, его превосходительство. — Военная служба для молодого человека не мешает… это формирует, регулирует… Это хорошо, одним словом!.. Постарайтесь и на новом своем поприще стойко исполнять то, к чему взывают долг и честь и ваша совесть. Я надеюсь, что вы вполне оправдаете ту лестную рекомендацию, которую сделал мне о вас многоуважаемый Иосиф Игнатьевич.
Неточные совпадения
Но так как все же он был
человек военный, стало быть, не знал всех тонкостей
гражданских проделок, то чрез несколько времени, посредством правдивой наружности и уменья подделаться ко всему, втерлись к нему в милость другие чиновники, и генерал скоро очутился в руках еще больших мошенников, которых он вовсе не почитал такими; даже был доволен, что выбрал наконец
людей как следует, и хвастался не в шутку тонким уменьем различать способности.
«По отношению к действительности каждый из нас является истцом, каждый защищает интересы своего «я» от насилия над ним. В борьбе за материальные интересы
люди иногда являются личными врагами, но ведь жизнь не сводится вся целиком к уголовному и
гражданскому процессу, теория борьбы за существование не должна поглощать и не поглощает высших интересов духа, не угашает священного стремления
человека познать самого себя».
Но ехать домой он не думал и не поехал, а всю весну, до экзаменов, прожил, аккуратно посещая университет, усердно занимаясь дома. Изредка, по субботам, заходил к Прейсу, но там было скучно, хотя явились новые
люди: какой-то студент института
гражданских инженеров, длинный, с деревянным лицом, драгун, офицер Сумского полка, очень франтоватый, но все-таки похожий на молодого купчика, который оделся военным скуки ради. Там все считали; Тагильский лениво подавал цифры:
«Что меня смутило? — размышлял он. — Почему я не сказал мальчишке того, что должен был сказать? Он, конечно, научен и подослан пораженцами, большевиками. Возможно, что им руководит и чувство личное — месть за его мать. Проводится в жизнь лозунг Циммервальда: превратить войну с внешним врагом в
гражданскую войну, внутри страны. Это значит: предать страну, разрушить ее… Конечно так. Мальчишка, полуребенок — ничтожество. Но дело не в
человеке, а в слове. Что должен делать я и что могу делать?»
«Какой
человек?» — спросил себя Клим, но искать ответа не хотелось, а подозрительное его отношение к Бердникову исчезало. Самгин чувствовал себя необычно благодушно, как бы отдыхая после длительного казуистического спора с назойливым противником по
гражданскому процессу.