Неточные совпадения
Если бы вам сказали: ваша тень видит вас, все время видит. Понимаете? И вот вдруг — у вас странное ощущение: руки — посторонние, мешают, и я ловлю себя
на том, что нелепо, не в такт шагам, размахиваю руками. Или вдруг — непременно оглянуться, а оглянуться нельзя, ни за что, шея — закована. И я
бегу,
бегу все быстрее и спиною чувствую: быстрее за мною тень, и от нее — никуда, никуда…
Это было вчера.
Побежал туда и целый час, от 16 до 17, бродил около дома, где она живет. Мимо, рядами, нумера. В такт сыпались тысячи ног, миллионноногий левиафан, колыхаясь, плыл мимо. А я один, выхлестнут бурей
на необитаемый остров, и ищу, ищу глазами в серо-голубых волнах.
Я чувствовал
на себе тысячи округленных от ужаса глаз, но это только давало еще больше какой-то отчаянно-веселой силы тому дикому, волосаторукому, что вырвался из меня, и он
бежал все быстрее. Вот уже два шага, она обернулась —
Слава Благодетелю: еще двадцать минут! Но минуты — такие до смешного коротенькие, куцые —
бегут, а мне нужно столько рассказать ей — все, всего себя: о письме О, и об ужасном вечере, когда я дал ей ребенка; и почему-то о своих детских годах — о математике Пляпе, о и как я в первый раз был
на празднике Единогласия и горько плакал, потому что у меня
на юнифе — в такой день — оказалось чернильное пятно.
Еще волосок; пауза; тихо; пульс. Затем — как по знаку какого-то сумасшедшего дирижера —
на всех трибунах сразу треск, крики, вихрь взвеянных
бегом юниф, растерянно мечущиеся фигуры Хранителей, чьи-то каблуки в воздухе перед самыми моими глазами — возле каблуков чей-то широко раскрытый, надрывающийся от неслышного крика рот. Это почему-то врезалось острее всего: тысячи беззвучно орущих ртов — как
на чудовищном экране.
И все ринулось. Возле самой стены — еще узенькие живые воротца, все туда, головами вперед — головы мгновенно заострились клиньями, и острые локти, ребра, плечи, бока. Как струя воды, стиснутая пожарной кишкой, разбрызнулись веером, и кругом сыплются топающие ноги, взмахивающие руки, юнифы. Откуда-то
на миг в глаза мне — двоякоизогнутое, как буква S, тело, прозрачные крылья-уши — и уж его нет, сквозь землю — и я один — среди секундных рук, ног —
бегу…
— Кто-нибудь… нет, хотя бы — вы… — сказал я ей, задыхаясь (от
бега). — Мне надо передать вниз,
на землю,
на эллинг… Пойдемте, я продиктую…
Мимоходом, где-то
на заднем плане, мелькающие фигуры — головы вытянуты —
бегут скорее, внутрь, в дома. Посредине мостовой — быстрая и все-таки будто медленная (от тяжести) лавина оперированных, шагающих туда —
на запад.
Дом — ее дом. Открытая настежь, растерянная дверь. Внизу, за контрольным столиком, — пусто. Лифт застрял посередине шахты. Задыхаясь, я
побежал наверх по бесконечной лестнице. Коридор. Быстро — как колесные спицы — цифры
на дверях: 320, 326, 330… I-330, да!
Проснулся: уже десять (звонка сегодня, очевидно, не было).
На столе — еще со вчерашнего — стоял стакан с водой. Я жадно выглотал воду и
побежал: мне надо было все это скорее, как можно скорее.
Вдали вилась пыль — Азамат скакал на лихом Карагёзе;
на бегу Казбич выхватил из чехла ружье и выстрелил, с минуту он остался неподвижен, пока не убедился, что дал промах; потом завизжал, ударил ружье о камень, разбил его вдребезги, повалился на землю и зарыдал, как ребенок…
Неточные совпадения
Городничий (хватаясь за голову).Ах, боже мой, боже мой! Ступай скорее
на улицу, или нет —
беги прежде в комнату, слышь! и принеси оттуда шпагу и новую шляпу. Ну, Петр Иванович, поедем!
Квартальные отворяют обе половинки дверей. Входит Хлестаков; за ним городничий, далее попечитель богоугодных заведений, смотритель училищ, Добчинскии и Бобчинский с пластырем
на носу. Городничий указывает квартальным
на полу бумажку — они
бегут и снимают ее, толкая друг друга впопыхах.
И то
бежать не бросился, // А так всадил рогатину, // Что словно как
на вертеле // Цыпленок — завертелася // И часу не жила!
Зеленеет лес, // Зеленеет луг, // Где низиночка — // Там и зеркало! // Хорошо, светло // В мире Божием, // Хорошо, легко, // Ясно
на́ сердце. // По водам плыву // Белым лебедем, // По степям
бегу // Перепелочкой.
Мы идем, идем — // Остановимся, //
На леса, луга // Полюбуемся. // Полюбуемся // Да послушаем, // Как шумят-бегут // Воды вешние, // Как поет-звенит // Жавороночек! // Мы стоим, глядим… // Очи встретятся — // Усмехнемся мы, // Усмехнется нам // Лиодорушка.