Неточные совпадения
— Ну, так и быть! повинную голову и меч не сечет; я ж человек не злой и лиха не помню. Добро, вставай, Григорьевна!
Мир так
мир. Дай-ка ей чарку вина, посади ее за стол да угости хорошенько, — продолжал Кудимыч вполголоса, обращаясь к приказчику. — Не надо с ней ссориться: не ровен час, меня не случится… да, что грех таить! и я насилу с ней справился: сильна,
проклятая!
— Этакая гнусная привычка! Чуть что, сейчас палец под девятое ребро, — рад, что анатомию знает, — и пой ему: «
Проклятый мир…» Да, может быть, я в этот момент совсем не расположен петь?
Неточные совпадения
И привел он ее к лесу темному; в тыим лесе одни только древа-осины
проклятые: листами дрожжат, на весь
мир злобствуют.
— Они объясняли это, что меня проклял не Фотий, а митрополит Серафим […митрополит Серафим (в
миру Стефан Васильевич Глаголевский, 1763—1843) — видный церковный деятель, боровшийся с мистическими течениями в русской религиозной мысли.], который немедля же прислал благословение Фотию на это проклятие, говоря, что изменить того, что сделано, невозможно, и что из этого даже может произойти добро, ибо ежели царь, ради правды, не хочет любимца своего низвергнуть, то теперь, ради стыда, как
проклятого, он должен будет удалить.
Честь храброму и
мир его душе! // Как мало нас от битвы уцелело. // Изменники! злодеи-запорожцы, //
Проклятые! вы, вы сгубили нас — // Не выдержать и трех минут отпора! // Я их ужо! десятого повешу, // Разбойники!
— Ну, если, граф, вы непременно этого хотите, то, конечно, я должен… я не могу отказать вам. Уезжайте же скорее отсюда, господин Данвиль; советую вам быть вперед осторожнее: император никогда не любил шутить военной дисциплиною, а теперь сделался еще строже. Говорят, он беспрестанно сердится; эти
проклятые русские выводят его из терпения. Варвары! и не думают о
мире! Как будто бы война должна продолжаться вечно. Прощайте, господа!
Капля за каплей в него внедрялось убеждение, что эти
проклятые сорванцы действительно его вечные, беспощадные враги, что их необходимо выслеживать, ловить, обыскивать, стращать, наказывать как можно чаще и кормить как можно реже. Таким образом, собственный
мир торжествовал над формалистикой педагогического совета, и какой-нибудь Грузов с его устрашающим давлением на малышей, сам того не зная, становился поперек всей стройной воспитательной системы.