Хотя в 1612 году великолепная церковь святого Сергия, высочайшая в России колокольня, две башни прекрасной готической архитектуры и много других зданий не существовали еще в Троицкой лавре, но высокие стены, восемь огромных башен, соборы: Троицкий, с позлащенною кровлею, и Успенский, с пятью главами, четыре другие церкви, обширные монастырские строения, многолюдный посад, большие сады, тенистые рощи, светлые пруды, гористое живописное местоположение — все пленяло
взоры путешественника, все поселяло в душе его непреодолимое желание посвятить несколько часов уединенной молитве и поклониться смиренному гробу основателя этой святой и знаменитой обители.
В Юрьевом Новгородском монастыре, золоченые главы которого и до сих пор блестят на солнце, пленяя
взор путешественника и вливая в его душу чувство благоговения, среди уцелевшей братии появился новый, строгий к себе послушник, принявший обет молчания. Слава о его святой жизни скоро разнеслась в народе, сотнями стекавшемся посмотреть на «молчальника».
Если попадались более длинные расстояния без селений и жилья, то перед
взорами путешественников в назначенном месте, как из земли, вырастали роскошные дворцы, нарочно выстроенные по приказанию Потемкина.
Неточные совпадения
Тут был Проласов, заслуживший // Известность низостью души, // Во всех альбомах притупивший, // St.-Priest, твои карандаши; // В дверях другой диктатор бальный // Стоял картинкою журнальной, // Румян, как вербный херувим, // Затянут, нем и недвижим, // И
путешественник залётный, // Перекрахмаленный нахал, // В гостях улыбку возбуждал // Своей осанкою заботной, // И молча обмененный
взор // Ему был общий приговор.
Нравы валдайские переселилися и в близлежащий почтовый стан, Зимногорье. Тут для
путешественника такая же бывает встреча, как и в Валдаях. Прежде всего представятся
взорам разрумяненные девки с баранками. Но как молодые мои лета уже прошли, то я поспешно расстался с мазаными валдайскими и зимногорскими сиренами.
Послышались тяжелые шаги, и довольно плотный господин, с саквояжем через плечо, очевидно иностранец, выдвинулся из-за клумбы — и, с бесцеремонностью заезжего
путешественника окинув
взором сидевшую на скамейке парочку, громко кашлянул и прошел далее.
Как в волшебном калейдоскопе, перед
взорами очарованных
путешественников сменялись восхитительные пейзажи.
Все с каким-то недоумением обратили
взоры на
путешественника, принимавшего такое живое участие в родственных и гражданских связях Паткуля.