Неточные совпадения
— Партизан!.. партизан!.. Посмотрел бы я этого партизана перед ротою — чай, не знает, как взвод завести! Терпеть не могу этих удальцов! То ли дело наш брат фрунтовой: без команды вперед не суйся, а стой себе как вкопанный и умирай, не
сходя с места. Вот это
служба! А то подкрадутся да подползут, как воры… Удалось — хорошо! не удалось — подавай бог ноги!.. Провал бы взял этих партизанов! Мне и кабардинцы
на кавказской линии надоели!
— И словно знают фрунтовую
службу, — примолвил Зарядьев. — Как я поглядел в Кенигсберге
на их развод, так — нечего сказать — засмотрелся! Конечно, наш брат, старый ротный командир, мог бы кой-что заметить в ружейных хватках; но зато как они
прошли церемониальным маршем, так — я тебе скажу — чудо!
Ходили на службу в соответствующие канцелярии, писали письма к родителям, питались в ресторанах, а чаще всего в кухмистерских, собирались друг у друга для собеседований и т. д.
Александр отвык одеваться порядочно. Утром он
ходил на службу в покойном вицмундире, вечером в старом сюртуке или в пальто. Ему было неловко во фраке. Там теснило, тут чего-то недоставало; шее было слишком жарко в атласном платке.
Так проходили дни за днями: каждое утро Иосаф
ходил на службу, приходил затем домой, обедал, спал немного, потом опять на службу и опять домой.
Неточные совпадения
Кроме того, беда одна не
ходит, и дела об устройстве инородцев и об орошении полей Зарайской губернии навлекли
на Алексея Александровича такие неприятности по
службе, что он всё это последнее время находился в крайнем раздражении.
Сам же он во всю жизнь свою не
ходил по другой улице, кроме той, которая вела к месту его
службы, где не было никаких публичных красивых зданий; не замечал никого из встречных, был ли он генерал или князь; в глаза не знал прихотей, какие дразнят в столицах людей, падких
на невоздержанье, и даже отроду не был в театре.
А ныне:
на цыпочках
ходят, детей унимают: «Семен Захарыч
на службе устал, отдыхает, тш!» Кофеем меня перед
службой поят, сливки кипятят!
— Конечно, смешно, — согласился постоялец, — но, ей-богу, под смешным словом мысли у меня серьезные. Как я
прошел и
прохожу широкий слой жизни, так я вполне вижу, что людей, не умеющих управлять жизнью, никому не жаль и все понимают, что хотя он и министр, но — бесполезность! И только любопытство, все равно как будто убит неизвестный, взглянут
на труп, поболтают малость о причине уничтожения и отправляются кому куда нужно:
на службу, в трактиры, а кто — по чужим квартирам, по воровским делам.
Другой мучится, что осужден
ходить каждый день
на службу и сидеть до пяти часов, а тот вздыхает тяжко, что нет ему такой благодати…