Неточные совпадения
Старик с минуту глядел на него, как пораженный, как будто не
понимая, что Азорка уже умер; потом тихо склонился к бывшему слуге и
другу и прижал свое бледное лицо к его мертвой морде.
— Конфет? Что ж, это очень мило и простодушно. Ах, какие вы оба! Вот уж и пошли теперь наблюдать
друг за
другом, шпионить, лица
друг у
друга изучать, тайные мысли на них читать (а ничего-то вы в них и не
понимаете!). Еще он ничего. Он веселый и школьник по-прежнему. А ты-то, ты-то!
— Мне сегодня очень весело! — вскричал он, — и, право, не знаю почему. Да, да, мой
друг, да! Я именно об этой особе и хотел говорить. Надо же окончательно высказаться, договоритьсядо чего-нибудь, и надеюсь, что в этот раз вы меня совершенно
поймете. Давеча я с вами заговорил об этих деньгах и об этом колпаке-отце, шестидесятилетнем младенце… Ну! Не стоит теперь и поминать. Я ведь это такговорил! Ха-ха-ха, ведь вы литератор, должны же были догадаться…
Я вас
понимаю с полуслова, mon ami [
друг мой (франц.)], но вы и не подозреваете, как близко мы коснемся к делу, если заговорим теперь об вас и если, разумеется, вы меня не прервете.
— Да высказывать-то нечего. Мне именно хотелось знать, что бы вы сказали, если б вам кто-нибудь из
друзей ваших, желающий вам основательного, истинного счастья, не эфемерного какого-нибудь, предложил девушку, молоденькую, хорошенькую, но… уже кое-что испытавшую; я говорю аллегорически, но вы меня
понимаете, ну, вроде Натальи Николаевны, разумеется, с приличным вознаграждением… (Заметьте, я говорю о постороннем, а не о нашемделе); ну, что бы вы сказали?
— Вы бы не были молодым моим
другом, если б отвечали иначе! Я так и знал, что вы это скажете. Ха, ха, ха! Подождите, mon ami, поживете и
поймете, а теперь вам еще нужно пряничка. Нет, вы не поэт после этого: эта женщина
понимала жизнь и умела ею воспользоваться.
Поймите же меня, mon ami [
друг мой (франц.)].
Я чувствую, что я отвлекусь от рассказа, но в эту минуту мне хочется думать об одной только Нелли. Странно: теперь, когда я лежу на больничной койке один, оставленный всеми, кого я так много и сильно любил, — теперь иногда одна какая-нибудь мелкая черта из того времени, тогда часто для меня не приметная и скоро забываемая, вдруг приходя на память, внезапно получает в моем уме совершенно
другое значение, цельное и объясняющее мне теперь то, чего я даже до сих пор не умел
понять.
— Что с ним делать теперь! И как он мог оставить вас для меня, не
понимаю! — воскликнула Катя. — Вот как теперь увидала вас и не
понимаю! — Наташа не отвечала и смотрела в землю. Катя помолчала немного и вдруг, поднявшись со стула, тихо обняла ее. Обе, обняв одна
другую, заплакали. Катя села на ручку кресел Наташи, не выпуская ее из своих объятий, и начала целовать ее руки.
— Вы
поняли, — продолжал он, — что, став женою Алеши, могли возбудить в нем впоследствии к себе ненависть, и у вас достало благородной гордости, чтоб сознать это и решиться… но — ведь не хвалить же я вас приехал. Я хотел только заявить перед вами, что никогда и нигде не найдете вы лучшего
друга, как я. Я вам сочувствую и жалею вас. Во всем этом деле я принимал невольное участие, но — я исполнял свой долг. Ваше прекрасное сердце
поймет это и примирится с моим… А мне было тяжелее вашего, поверьте!
Но эта тягость быстро исчезла: я
понял, что в ней совсем
другое желание, что она простолюбит меня, любит бесконечно, не может жить без меня и не заботиться о всем, что до меня касается, и я думаю, никогда сестра не любила до такой степени своего брата, как Наташа любила меня.
Ибо в последнем случае, как, вероятно, и ты, милый сын, можешь
понять поэтической своей головой, — он меня обкрадывал: ибо одна надобность, положим, рубль стоит, а
другая вчетверо стоит; так дурак же я буду, если за рубль передам ему то, что четырех стоит.
Неточные совпадения
Стародум. Как
понимать должно тому, у кого она в душе. Обойми меня,
друг мой! Извини мое простосердечие. Я
друг честных людей. Это чувство вкоренено в мое воспитание. В твоем вижу и почитаю добродетель, украшенную рассудком просвещенным.
Они сами не
понимали, что делают, и даже не вопрошали
друг друга, точно ли это наяву происходит.
На первых порах глуповцы, по старой привычке, вздумали было обращаться к нему с претензиями и жалобами
друг на
друга, но он даже не
понял их.
Поняли, что кому-нибудь да надо верх взять, и послали сказать соседям: будем
друг с дружкой до тех пор головами тяпаться, пока кто кого перетяпает.
И второе искушение кончилось. Опять воротился Евсеич к колокольне и вновь отдал миру подробный отчет. «Бригадир же, видя Евсеича о правде безнуждно беседующего, убоялся его против прежнего не гораздо», — прибавляет летописец. Или, говоря
другими словами, Фердыщенко
понял, что ежели человек начинает издалека заводить речь о правде, то это значит, что он сам не вполне уверен, точно ли его за эту правду не посекут.