Возле него семенил Ежевикин; впрочем, он семенил и везде,
целовал ручки у генеральши и у приезжей гостьи, нашептывал что-то девице Перепелицыной, ухаживал за Фомой Фомичом, — словом, поспевал везде.
Неточные совпадения
Я было думал и день у них провести, и пообедать там, и игрушку столичную выписал: немец на пружинах у своей невесты
ручку целует, а та слезу платком вытирает — превосходная вещь! (теперь уж не подарю, морген-фри!
— Вы уж изволите знать мою главную черту, благодетель: подлец, настоящий подлец! Ведь я, как вхожу, так уж тотчас же главную особу в доме ищу, к ней первой и стопы направляю, чтоб таким образом, с первого шагу милости и протекцию приобрести. Подлец, батюшка, подлец, благодетель! Позвольте, матушка барыня, ваше превосходительство, платьице ваше
поцеловать, а то я губами-то
ручку вашу, золотую, генеральскую замараю.
Прасковья Ильинична, матушка наша родная, протесниться-то только к вам не могу, а то б не только
ручку, даже и ножку бы вашу
поцеловал — вот как-с!
Кто-то закричал, что он умирает: поднялся ужаснейший вой; но более всех ревел Фалалей, стараясь пробиться сквозь толпу барынь к Фоме Фомичу, чтобы немедленно
поцеловать у него
ручку…
Дядя и Настя снова стали на колени, и церемония совершилась при набожных наставлениях Перепелицыной, поминутно приговаривавшей: «В ножки-то поклонитесь, к образу-то приложитесь, ручку-то у мамаши поцелуйте-с!» После жениха и невесты к образу почел себя обязанным приложиться и господин Бахчеев, причем тоже
поцеловал у матушки-генеральши
ручку.
Татьяна Ивановна была в таком восторге, что в эту минуту, по крайней мере, невозможно, даже жаль было ей возражать. На это и не решились, а отложили до другого времени. Она бросилась
целовать генеральшу, Перепелицыну — всех нас. Бахчеев почтительнейшим образом протеснился к ней и попросил и у ней
ручку.
— А вот выписному-то, что ручку-то у своей немки
целует, а та слезу платком вытирает. Евдоким у меня починил вчера еще; а давеча, как воротились с погони, я и послал верхового… Скоро привезут. Превосходная вещь!
— Вот Матрешка: помнишь ли ты ее? — говорила бабушка. — А ты подойди, дура, что стоишь?
Поцелуй ручку у барина: ведь это внучек.
— Что изволит моя царица — то закон! — произнес пан, галантно
поцеловав ручку Грушеньки. — Прошу пана до нашей компании! — обратился он любезно к Мите. Митя опять привскочил было с видимым намерением снова разразиться тирадой, но вышло другое.
Неточные совпадения
Хлестаков. Возьмите, возьмите; это порядочная сигарка. Конечно, не то, что в Петербурге. Там, батюшка, я куривал сигарочки по двадцати пяти рублей сотенка, просто
ручки потом себе
поцелуешь, как выкуришь. Вот огонь, закурите. (Подает ему свечу.)
Целуя, душенька, твою
ручку, остаюсь твой: Антон Сквозник-Дмухановский…» Ах, боже мой!
Хлестаков. Как же, как же, я вдруг. Прощайте, любовь моя… нет, просто не могу выразить! Прощайте, душенька! (
Целует ее
ручку.)
Г-жа Простакова. Говори, Митрофанушка. Как — де, сударь, мне не
целовать твоей
ручки? Ты мой второй отец.
Митрофан. Как не
целовать, дядюшка, твоей
ручки. Ты мой отец… (К матери.) Который бишь?