— Это он для произношения, Сережа, единственно для произношения, — проговорил дядя каким-то просительным голосом. — Он это сам говорил, что для произношения… Потом же тут случилась одна
особенная история — ты ее не знаешь, а потому и не можешь судить. Надо, братец, прежде вникнуть, а уж потом обвинять… Обвинять-то легко!
И представьте, эта низость почти всем им понравилась, но… тут вышла
особенная история; тут вступились дети, потому что в это время дети были все уже на моей стороне и стали любить Мари.
Неточные совпадения
— Ничего: он ездил к губернатору жаловаться и солгал, что я стрелял в него, да не попал. Если б я был мирный гражданин города, меня бы сейчас на съезжую посадили, а так как я вне закона, на
особенном счету, то губернатор разузнал, как было дело, и посоветовал Нилу Андреичу умолчать, «чтоб до Петербурга никаких
историй не доходило»: этого он, как огня, боится.
Досказав всю
историю и всю гадость ее и еще с
особенным удовольствием
историю о том, как украдены разными высокопоставленными людьми деньги, собранные на тот всё недостраивающийся памятник, мимо которого они проехали сегодня утром, и еще про то, как любовница такого-то нажила миллионы на бирже, и такой-то продал, а такой-то купил жену, адвокат начал еще новое повествование о мошенничествах и всякого рода преступлениях высших чинов государства, сидевших не в остроге, а на председательских креслах в равных учреждениях.
Это совпадает с периодами
особенного духовного подъема, когда судьбами
истории данный народ призывается совершить что-либо великое и новое для мира.
Он, вероятно, заметил, что открытие это не принесло мне
особенного удовольствия, и потому счел нужным рассказать мне, вроде извинения,
историю о потере носа и его восстановлении.
Этот конфликт достиг для меня
особенной остроты в
истории с Г. П. Федотовым, которого хотели удалить из Богословского института за статьи в «Новой России», в которых видели «левый» уклон.