Неточные совпадения
И бабушка настояла, чтоб подали кофе. Райский с любопытством глядел на барыню, набеленную пудрой,
в локонах, с розовыми лентами на шляпке и на груди, значительно открытой, и
в ботинке пятилетнего ребенка, так что кровь от этого прилила ей
в голову. Перчатки были новые, желтые, лайковые, но они
лопнули по швам, потому что были меньше
руки.
Вся картина, которая рождается при этом
в воображении автора, носит на себе чисто уж исторический характер: от деревянного, во вкусе итальянских вилл, дома остались теперь одни только развалины; вместо сада,
в котором некогда были и подстриженные деревья, и гладко убитые дорожки, вам представляются группы бестолково растущих деревьев;
в левой стороне сада, самой поэтической, где прежде устроен был «Парнас»,
в последнее время один аферист построил винный завод; но и аферист уж этот
лопнул, и завод его стоял без окон и без дверей — словом, все, что было делом
рук человеческих,
в настоящее время или полуразрушилось, или совершенно было уничтожено, и один только созданный богом вид на подгородное озеро, на самый городок, на идущие по другую сторону озера луга, — на которых, говорят, охотился Шемяка, — оставался по-прежнему прелестен.
— Уж такая-то выжига сделался — наскрозь на четыре аршина
в землю видит! Хватает, словно у него не две, а четыре
руки. Лесами торгует — раз, двенадцать кабаков держит — два, да при каждом кабаке у него лавочка — три. И везде обманывает. А все-таки, помяните мое слово, не бывать тому, чтоб он сам собой от сытости не
лопнул! И ему тоже голову свернут!
Вдруг окно
лопнуло, распахнулось, и, как дым, повалили
в баню плотные сизые облака, приподняли, закружив, понесли и бросили
в колючие кусты; разбитый, он лежал, задыхаясь и стоная, а вокруг него по кустам шнырял невидимый пёс, рыча и воя; сверху наклонилось чьё-то гладкое, безглазое лицо, протянулись длинные
руки, обняли, поставили на ноги и, мягко толкая
в плечи, стали раскачивать из стороны
в сторону, а Савка, кувыркаясь и катаясь по земле, орал:
— Ну, тогда пусть Вуколу достается наша жилка, — с сдержанной обидой
в голосе заговорил Гордей Евстратыч, начиная ходить по своей горнице неровными шагами. — Ему небось ничего не страшно… Все
слопает. Вон лошадь у него какая: зверина, а не лошадь. Ну, ему и наша жилка к
рукам подойдет.