Неточные совпадения
Мармеладов, не входя в комнату,
стал в самых
дверях на коленки, а Раскольникова протолкнул вперед.
На цыпочках подошел он к
двери, приотворил ее тихонько и
стал прислушиваться вниз на лестницу.
Он бросился к
двери, прислушался, схватил шляпу и
стал сходить вниз свои тринадцать ступеней, осторожно, неслышно, как кошка.
Переведя дух и прижав рукой стукавшее сердце, тут же нащупав и оправив еще раз топор, он
стал осторожно и тихо подниматься на лестницу, поминутно прислушиваясь. Но и лестница на ту пору стояла совсем пустая; все
двери были заперты; никого-то не встретилось. Во втором этаже одна пустая квартира была, правда, растворена настежь, и в ней работали маляры, но те и не поглядели. Он постоял, подумал и пошел дальше. «Конечно, было бы лучше, если б их здесь совсем не было, но… над ними еще два этажа».
Он снял запор, отворил
дверь и
стал слушать на лестницу.
Он хотел выйти, но вдруг этажом ниже с шумом растворилась
дверь на лестницу, и кто-то
стал сходить вниз, напевая какой-то мотив.
И, наконец, когда уже гость
стал подниматься в четвертый этаж, тут только он весь вдруг встрепенулся и успел-таки быстро и ловко проскользнуть назад из сеней в квартиру и притворить за собой
дверь. Затем схватил запор и тихо, неслышно, насадил его на петлю. Инстинкт помогал. Кончив все, он притаился не дыша, прямо сейчас у
двери. Незваный гость был уже тоже у
дверей. Они стояли теперь друг против друга, как давеча он со старухой, когда
дверь разделяла их, а он прислушивался.
Незнакомец звякнул еще раз, еще подождал и вдруг, в нетерпении, изо всей силы
стал дергать ручку у
дверей.
Кох остался, пошевелил еще раз тихонько звонком, и тот звякнул один удар; потом тихо, как бы размышляя и осматривая,
стал шевелить ручку
двери, притягивая и опуская ее, чтоб убедиться еще раз, что она на одном запоре. Потом пыхтя нагнулся и
стал смотреть в замочную скважину; но в ней изнутри торчал ключ и,
стало быть, ничего не могло быть видно.
Дверь в дворницкую была притворена, но не на замке,
стало быть вероятнее всего было, что дворник дома.
— Пашенькой зовет! Ах ты рожа хитростная! — проговорила ему вслед Настасья; затем отворила
дверь и
стала подслушивать, но не вытерпела и сама побежала вниз. Очень уж ей интересно было узнать, о чем он говорит там с хозяйкой; да и вообще видно было, что она совсем очарована Разумихиным.
Но только что она вышла, он встал, заложил крючком
дверь, развязал принесенный давеча Разумихиным и им же снова завязанный узел с платьем и
стал одеваться.
— Вы сумасшедший, — выговорил почему-то Заметов тоже чуть не шепотом и почему-то отодвинулся вдруг от Раскольникова. У того засверкали глаза; он ужасно побледнел; верхняя губа его дрогнула и запрыгала. Он склонился к Заметову как можно ближе и
стал шевелить губами, ничего не произнося; так длилось с полминуты; он знал, что делал, но не мог сдержать себя. Страшное слово, как тогдашний запор в
дверях, так и прыгало на его губах: вот-вот сорвется; вот-вот только спустить его, вот-вот только выговорить!
Между тем
двери из внутренних комнат
стали опять отворяться любопытными.
Она потупилась, переступила шаг через порог и
стала в комнате, но опять-таки в самых
дверях.
Они
стали взбираться на лестницу, и у Разумихина мелькнула мысль, что Зосимов-то, может быть, прав. «Эх! Расстроил я его моей болтовней!» — пробормотал он про себя. Вдруг, подходя к
двери, они услышали в комнате голоса.
Раскольников первый взялся за
дверь и отворил ее настежь, отворил и
стал на пороге как вкопанный.
Соня не ответила;
дверь отворили, и она проскользнула к себе. Ей
стало отчего-то стыдно, и как будто она обробела…
В углу, в задней стене, или, лучше сказать, в перегородке, была запертая
дверь: там, далее, за перегородкой, должны были,
стало быть, находиться еще какие-то комнаты.
— А сюрпризик-то не хотите разве посмотреть? — захихикал Порфирий, опять схватывая его немного повыше локтя и останавливая у
дверей. Он, видимо,
становился все веселее и игривее, что окончательно выводило из себя Раскольникова.
Секунд десять продолжалось молчание, точно столбняк нашел на всех; даже конвойный отшатнулся и уже не подходил к Николаю, а отретировался машинально к
дверям и
стал неподвижен.
Только что он хотел отворить
дверь, как вдруг она
стала отворяться сама. Он задрожал и отскочил назад.
Дверь отворялась медленно и тихо, и вдруг показалась фигура — вчерашнего человека из-под земли.
И Петр Петрович протянул Соне десятирублевый кредитный билет, тщательно развернув. Соня взяла, вспыхнула, вскочила, что-то пробормотала и поскорей
стала откланиваться. Петр Петрович торжественно проводил ее до
дверей. Она выскочила, наконец, из комнаты, вся взволнованная и измученная, и воротилась к Катерине Ивановне в чрезвычайном смущении.
Неточные совпадения
В следующую речь Стародума Простаков с сыном, вышедшие из средней
двери,
стали позади Стародума. Отец готов его обнять, как скоро дойдет очередь, а сын подойти к руке. Еремеевна взяла место в стороне и, сложа руки,
стала как вкопанная, выпяля глаза на Стародума, с рабским подобострастием.
Княгиня Бетси, не дождавшись конца последнего акта, уехала из театра. Только что успела она войти в свою уборную, обсыпать свое длинное бледное лицо пудрой, стереть ее, оправиться и приказать чай в большой гостиной, как уж одна за другою
стали подъезжать кареты к ее огромному дому на Большой Морской. Гости выходили на широкий подъезд, и тучный швейцар, читающий по утрам, для назидания прохожих, за стеклянною
дверью газеты, беззвучно отворял эту огромную
дверь, пропуская мимо себя приезжавших.
Сначала полагали, что жених с невестой сию минуту приедут, не приписывая никакого значения этому запозданию. Потом
стали чаще и чаще поглядывать на
дверь, поговаривая о том, что не случилось ли чего-нибудь. Потом это опоздание
стало уже неловко, и родные и гости старались делать вид, что они не думают о женихе и заняты своим разговором.
В то время как Левин выходил в одну
дверь, он слышал, как в другую входила девушка. Он остановился у
двери и слышал, как Кити отдавала подробные приказания девушке и сама с нею
стала передвигать кровать.
Ей хотелось спросить, где его барин. Ей хотелось вернуться назад и послать ему письмо, чтобы он приехал к ней, или самой ехать к нему. Но ни того, ни другого, ни третьего нельзя было сделать: уже впереди слышались объявляющие о ее приезде звонки, и лакей княгини Тверской уже
стал в полуоборот у отворенной
двери, ожидая ее прохода во внутренние комнаты.