Неточные совпадения
Два часа просидели и все шептались: «Дескать, как теперь Семен Захарыч на службе и жалование получает, и к его превосходительству сам являлся, и его превосходительство сам вышел, всем
ждать велел, а Семена Захарыча мимо всех
за руку в кабинет провел».
Я сам видел, как он
за нею наблюдал и следил, только я ему помешал, и он теперь все
ждет, когда я уйду.
Со жгучим судорожным нетерпением
ждал он, чтоб они поскорее ушли, чтобы тотчас же без них и приняться
за дело.
— А чего такого? На здоровье! Куда спешить? На свидание, что ли? Все время теперь наше. Я уж часа три тебя
жду; раза два заходил, ты спал. К Зосимову два раза наведывался: нет дома, да и только! Да ничего, придет!.. По своим делишкам тоже отлучался. Я ведь сегодня переехал, совсем переехал, с дядей. У меня ведь теперь дядя… Ну да к черту,
за дело!.. Давай сюда узел, Настенька. Вот мы сейчас… А как, брат, себя чувствуешь?
В это время послышались еще шаги, толпа в сенях раздвинулась, и на пороге появился священник с запасными дарами, седой старичок.
За ним ходил полицейский, еще с улицы. Доктор тотчас же уступил ему место и обменялся с ним значительным взглядом. Раскольников упросил доктора
подождать хоть немножко. Тот пожал плечами и остался.
Но Авдотья Романовна как будто
ждала очереди и, проходя вслед
за матерью мимо Сони, откланялась ей внимательным, вежливым и полным поклоном. Сонечка смутилась, поклонилась как-то уторопленно и испуганно, и какое-то даже болезненное ощущение отразилось в лице ее, как будто вежливость и внимание Авдотьи Романовны были ей тягостны и мучительны.
Вдруг он переступил осторожно через порог, бережно притворил
за собой дверь, подошел к столу,
подождал с минуту, — все это время не спуская с него глаз, — и тихо, без шуму, сел на стул подле дивана; шляпу поставил сбоку, на полу, а обеими руками оперся на трость, опустив на руки подбородок.
Порфирий остановился против него,
подождал и вдруг сам захохотал вслед
за ним. Раскольников встал с дивана, вдруг резко прекратив свой, совершенно припадочный, смех.
— А, идут! — вскричал Раскольников, — ты
за ними послал!.. Ты их
ждал! Ты рассчитал… Ну, подавай сюда всех: депутатов, свидетелей, чего хочешь… давай! Я готов! готов!..
— Не надо! Прочь!
подождать!.. Зачем он сюда залез! Что
за беспорядок! — закричал Порфирий, бросаясь к дверям.
Проходя канцелярию, Раскольников заметил, что многие на него пристально посмотрели. В прихожей, в толпе, он успел разглядеть обоих дворников из того дома, которых он подзывал тогда ночью к квартальному. Они стояли и чего-то
ждали. Но только что он вышел на лестницу, вдруг услышал
за собой опять голос Порфирия Петровича. Обернувшись, он увидел, что тот догонял его, весь запыхавшись.
— И зачем, зачем я ей сказал, зачем я ей открыл! — в отчаянии воскликнул он через минуту, с бесконечным мучением смотря на нее, — вот ты
ждешь от меня объяснений, Соня, сидишь и
ждешь, я это вижу; а что я скажу тебе? Ничего ведь ты не поймешь в этом, а только исстрадаешься вся… из-за меня! Ну вот, ты плачешь и опять меня обнимаешь, — ну
за что ты меня обнимаешь?
За то, что я сам не вынес и на другого пришел свалить: «страдай и ты, мне легче будет!» И можешь ты любить такого подлеца?
Один раз, зайдя куда-то
за заставу, он даже вообразил себе, что
ждет здесь Свидригайлова и что здесь назначено у них свидание.
— Жизни! Вы что
за пророк, много ль вы знаете? Ищите и обрящете. Вас, может, бог на этом и
ждал. Да и не навек она, цепь-то…
— Нельзя же было кричать на все комнаты о том, что мы здесь говорили. Я вовсе не насмехаюсь; мне только говорить этим языком надоело. Ну куда вы такая пойдете? Или вы хотите предать его? Вы его доведете до бешенства, и он предаст себя сам. Знайте, что уж
за ним следят, уже попали на след. Вы только его выдадите.
Подождите: я видел его и говорил с ним сейчас; его еще можно спасти.
Подождите, сядьте, обдумаем вместе. Я для того и звал вас, чтобы поговорить об этом наедине и хорошенько обдумать. Да сядьте же!
В таком положении были дела их до самой той минуты, когда Глафира Васильевна попросила Жозефа
подождать ее за ее дверью, и он, сидя на лестничном окне, перепустил перед своими мысленными очами ленту своих невеселых воспоминаний. Но вот сердце Жозефа встрепенулось; он услыхал сзади себя бодрый голос Глафиры, которой он приготовил сегодня эффектнейший, по его соображениям, сюрприз, вовсе не ожидая, что и она тоже, в свою очередь, не без готовности удивить его.
Неточные совпадения
Бурмистр потупил голову, // — Как приказать изволите! // Два-три денька хорошие, // И сено вашей милости // Все уберем, Бог даст! // Не правда ли, ребятушки?.. — // (Бурмистр воротит к барщине // Широкое лицо.) //
За барщину ответила // Проворная Орефьевна, // Бурмистрова кума: // — Вестимо так, Клим Яковлич. // Покуда вёдро держится, // Убрать бы сено барское, // А наше —
подождет!
Да, видно, Бог прогневался. // Как восемь лет исполнилось // Сыночку моему, // В подпаски свекор сдал его. // Однажды
жду Федотушку — // Скотина уж пригналася, // На улицу иду. // Там видимо-невидимо // Народу! Я прислушалась // И бросилась в толпу. // Гляжу, Федота бледного // Силантий держит
за ухо. // «Что держишь ты его?» // — Посечь хотим маненичко: // Овечками прикармливать // Надумал он волков! — // Я вырвала Федотушку, // Да с ног Силантья-старосту // И сбила невзначай.
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом в кошеле кашу варили, потом козла в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то есть из проросшей ржи (употребляется в пивоварении).] утопили, потом свинью
за бобра купили да собаку
за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали: было лаптей шесть, а сыскали семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара
за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали
ждать, что из этого выйдет.
Уподобив себя вечным должникам, находящимся во власти вечных кредиторов, они рассудили, что на свете бывают всякие кредиторы: и разумные и неразумные. Разумный кредитор помогает должнику выйти из стесненных обстоятельств и в вознаграждение
за свою разумность получает свой долг. Неразумный кредитор сажает должника в острог или непрерывно сечет его и в вознаграждение не получает ничего. Рассудив таким образом, глуповцы стали
ждать, не сделаются ли все кредиторы разумными? И
ждут до сего дня.
— Нет, Стива не пьет…. Костя,
подожди, что с тобой? — заговорила Кити, поспевая
за ним, но он безжалостно, не дожидаясь ее, ушел большими шагами в столовую и тотчас же вступил в общий оживленный разговор, который поддерживали там Васенька Весловский и Степан Аркадьич.