Неточные совпадения
— То
есть не в сумасшедшие. Я, брат, кажется, слишком
тебе разболтался… Поразило, видишь ли, его давеча то, что
тебя один только этот пункт интересует; теперь ясно, почему интересует; зная все обстоятельства…
и как это
тебя раздражило тогда
и вместе с болезнью сплелось… Я, брат, пьян немного, только черт его знает, у него какая-то
есть своя идея… Я
тебе говорю:
на душевных болезнях помешался. А только
ты плюнь…
— Уверяю, заботы немного, только
говори бурду, какую хочешь, только подле сядь
и говори. К тому же
ты доктор, начни лечить от чего-нибудь. Клянусь, не раскаешься. У ней клавикорды стоят; я ведь,
ты знаешь, бренчу маленько; у меня там одна песенка
есть, русская, настоящая: «Зальюсь слезьми горючими…» Она настоящие любит, — ну, с песенки
и началось; а ведь
ты на фортепианах-то виртуоз, мэтр, Рубинштейн… Уверяю, не раскаешься!
Не могу я это
тебе выразить, тут, — ну вот
ты математику знаешь хорошо,
и теперь еще занимаешься, я знаю… ну, начни проходить ей интегральное исчисление, ей-богу не шучу, серьезно
говорю, ей решительно все равно
будет: она
будет на тебя смотреть
и вздыхать,
и так целый год сряду.
— А чего
ты опять краснеешь?
Ты лжешь, сестра,
ты нарочно лжешь, по одному только женскому упрямству, чтобы только
на своем поставить передо мной…
Ты не можешь уважать Лужина: я видел его
и говорил с ним. Стало
быть, продаешь себя за деньги
и, стало
быть, во всяком случае поступаешь низко,
и я рад, что
ты, по крайней мере, краснеть можешь!
А если бы
ты был и прав, если б я действительно решилась
на подлость, — разве не безжалостно с твоей стороны так со мной
говорить?
— Да как же, вот этого бедного Миколку вы ведь как, должно
быть, терзали
и мучили, психологически-то,
на свой манер, покамест он не сознался; день
и ночь, должно
быть, доказывали ему: «
ты убийца,
ты убийца…», — ну, а теперь, как он уж сознался, вы его опять по косточкам разминать начнете: «Врешь, дескать, не
ты убийца! Не мог
ты им
быть! Не свои
ты слова
говоришь!» Ну, так как же после этого должность не комическая?
— Родя, милый мой, первенец
ты мой, —
говорила она, рыдая, — вот
ты теперь такой же, как
был маленький, так же приходил ко мне, так же
и обнимал
и целовал меня; еще когда мы с отцом жили
и бедовали,
ты утешал нас одним уже тем, что
был с нами, а как я похоронила отца, — то сколько раз мы, обнявшись с
тобой вот так, как теперь,
на могилке его плакали.
Неточные совпадения
Городничий.
И не рад, что
напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он
говорил, правда? (Задумывается.)Да как же
и не
быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что
на сердце, то
и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет
и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что
и делается в голове; просто как будто или стоишь
на какой-нибудь колокольне, или
тебя хотят повесить.
Осип. Да, хорошее. Вот уж
на что я, крепостной человек, но
и то смотрит, чтобы
и мне
было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо
тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, —
говорит, — это, Осип, нехороший хозяин.
Ты,
говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув рукою), — бог с ним! я человек простой».
Вздрогнула я, одумалась. // — Нет, —
говорю, — я Демушку // Любила, берегла… — // «А зельем не
поила ты? // А мышьяку не сыпала?» // — Нет! сохрани Господь!.. — //
И тут я покорилася, // Я в ноги поклонилася: // —
Будь жалостлив,
будь добр! // Вели без поругания // Честному погребению // Ребеночка предать! // Я мать ему!.. — Упросишь ли? // В груди у них нет душеньки, // В глазах у них нет совести, //
На шее — нет креста!
— Нужды нет, что он парадов не делает да с полками
на нас не ходит, —
говорили они, — зато мы при нем, батюшке, свет у́зрили! Теперича, вышел
ты за ворота: хошь —
на месте сиди; хошь — куда хошь иди! А прежде сколько одних порядков
было —
и не приведи бог!
— Ну что за охота спать! — сказал Степан Аркадьич, после выпитых за ужином нескольких стаканов вина пришедший в свое самое милое
и поэтическое настроение. — Смотри, Кити, —
говорил он, указывая
на поднимавшуюся из-за лип луну, — что за прелесть! Весловский, вот когда серенаду.
Ты знаешь, у него славный голос, мы с ним спелись дорогой. Он привез с собою прекрасные романсы, новые два. С Варварой Андреевной бы
спеть.