Неточные совпадения
Его
оригинальный ум, его любопытный
характер, какие-то там его интриги и приключения и то, что была при нем моя мать, — все это, казалось, уже не могло бы остановить меня; довольно было и того, что моя фантастическая кукла разбита и что я, может быть, уже не могу любить его больше.
— О, без сомнения, каждый по-своему! И что
оригинальнее всего: эти превосходные
характеры умеют иногда чрезвычайно своеобразно озадачивать; вообрази, Анна Андреевна вдруг огорошивает меня сегодня вопросом: «Люблю ли я Катерину Николаевну Ахмакову или нет?»
Неточные совпадения
Катавасов сначала смешил дам своими
оригинальными шутками, которые всегда так нравились при первом знакомстве с ним, но потом, вызванный Сергеем Ивановичем, рассказал очень интересные свои наблюдения о различии
характеров и даже физиономий самок и самцов комнатных мух и об их жизни. Сергей Иванович тоже был весел и за чаем, вызванный братом, изложил свой взгляд на будущность восточного вопроса, и так просто и хорошо, что все заслушались его.
И сейчас в голове у него быстро возник очерк народной драмы. Как этот угрюмый, сосредоточенный
характер мужика мог сложиться в цельную,
оригинальную и сильную фигуру? Как устояла страсть среди этого омута разврата?
Много раз в моей жизни у меня бывала странная переписка с людьми, главным образом с женщинами, часто с такими, которых я так никогда и не встретил. В парижский период мне в течение десяти лет писала одна фантастическая женщина, настоящего имени которой я так и не узнал и которую встречал всего раза три. Это была женщина очень умная, талантливая и
оригинальная, но близкая к безумию. Другая переписка из-за границы приняла тяжелый
характер. Это особый мир общения.
Но
оригинальной особенностью русской религиозной и философской мысли нужно признать ее тоталитарный
характер, ее искание целостности.
Мало того, она даже юридически чрезвычайно много понимала и имела положительное знание, если не света, то о том по крайней мере, как некоторые дела текут на свете; во-вторых, это был совершенно не тот
характер, как прежде, то есть не что-то робкое, пансионски неопределенное, иногда очаровательное по своей
оригинальной резвости и наивности, иногда грустное и задумчивое, удивленное, недоверчивое, плачущее и беспокойное.