Неточные совпадения
Я
был не в силах сосредоточиться.
Оно доказывало лишь то, думал я тогда, что я
не в силах устоять даже и пред глупейшими приманками, тогда как сам же сказал сейчас Крафту, что у меня
есть «свое место»,
есть свое дело и что если б у меня
было три жизни, то и тогда бы мне
было их мало.
Сомнения нет, что намерения стать Ротшильдом у них
не было: это
были лишь Гарпагоны или Плюшкины
в чистейшем их виде,
не более; но и при сознательном наживании уже
в совершенно другой форме, но с целью стать Ротшильдом, — потребуется
не меньше хотения и
силы воли, чем у этих двух нищих.
У меня достало же
силы не есть и из копеек скопить семьдесят два рубля; достанет и настолько, чтобы и
в самом вихре горячки, всех охватившей, удержаться и предпочесть верные деньги большим.
Я хотел
было что-то ответить, но
не смог и побежал наверх. Он же все ждал на месте, и только лишь когда я добежал до квартиры, я услышал, как отворилась и с шумом захлопнулась наружная дверь внизу. Мимо хозяина, который опять зачем-то подвернулся, я проскользнул
в мою комнату, задвинулся на защелку и,
не зажигая свечки, бросился на мою кровать, лицом
в подушку, и — плакал, плакал.
В первый раз заплакал с самого Тушара! Рыданья рвались из меня с такою
силою, и я
был так счастлив… но что описывать!
Уходить я собирался без отвращения, без проклятий, но я хотел собственной
силы, и уже настоящей,
не зависимой ни от кого из них и
в целом мире; а я-то уже чуть
было не примирился со всем на свете!
Больной и без
сил, лежа
в версиловской комнате, которую они отвели для меня, я с болью сознавал, на какой низкой степени бессилия я находился: валялась на постели какая-то соломинка, а
не человек, и
не по болезни только, — и как мне это
было обидно!
Но прежнего недавнего беспокойства во мне уже
не было; я отложил все до срока, уже
не трепеща перед будущим, как еще недавно, но как богач, уверенный
в своих средствах и
силах.
— Кто же вам сказал об отставке? Может
быть, никогда этот господин
не был в такой
силе, — язвительно усмехнулась она; мне даже показалось, что она посмотрела и на меня насмешливо.
Он
не преследовал, конечно, потому, что под рукой
не случилось другого извозчика, и я успел скрыться из глаз его. Я же доехал лишь до Сенной, а там встал и отпустил сани. Мне ужасно захотелось пройтись пешком. Ни усталости, ни большой опьянелости я
не чувствовал, а
была лишь одна только бодрость;
был прилив
сил,
была необыкновенная способность на всякое предприятие и бесчисленные приятные мысли
в голове.
— Как нет дома? — ворвался я
в переднюю
силой, — да
быть же
не может! Макар Иванович умер!
— Смешно?! (Я слушал ее из всех
сил; полагаю, что действительно она
была как
в истерике и… высказывалась, может
быть, вовсе
не для меня; но я
не мог удержаться, чтоб
не расспрашивать).
Он взял со стола и мне подал. Это тоже
была фотография, несравненно меньшего размера,
в тоненьком, овальном, деревянном ободочке — лицо девушки, худое и чахоточное и, при всем том, прекрасное; задумчивое и
в то же время до странности лишенное мысли. Черты правильные, выхоленного поколениями типа, но оставляющие болезненное впечатление: похоже
было на то, что существом этим вдруг овладела какая-то неподвижная мысль, мучительная именно тем, что
была ему
не под
силу.
От Анны Андреевны я домой
не вернулся, потому что
в воспаленной голове моей вдруг промелькнуло воспоминание о трактире на канаве,
в который Андрей Петрович имел обыкновение заходить
в иные мрачные свои часы. Обрадовавшись догадке, я мигом побежал туда;
был уже четвертый час и смеркалось.
В трактире известили, что он приходил: «Побывали немного и ушли, а может, и еще придут». Я вдруг изо всей
силы решился ожидать его и велел подать себе обедать; по крайней мере являлась надежда.
Я и
не знал никогда до этого времени, что князю уже
было нечто известно об этом письме еще прежде; но, по обычаю всех слабых и робких людей, он
не поверил слуху и отмахивался от него из всех
сил, чтобы остаться спокойным; мало того, винил себя
в неблагородстве своего легковерия.
— «От вас угроз», то
есть — от такого нищего! Я пошутил, — проговорил он тихо, улыбаясь. — Я вам ничего
не сделаю,
не бойтесь, уходите… и тот документ из всех
сил постараюсь прислать — только идите, идите! Я вам написал глупое письмо, а вы на глупое письмо отозвались и пришли — мы сквитались. Вам сюда, — указал он на дверь (она хотела
было пройти через ту комнату,
в которой я стоял за портьерой).
Я прибежал к Ламберту. О, как ни желал бы я придать логический вид и отыскать хоть малейший здравый смысл
в моих поступках
в тот вечер и во всю ту ночь, но даже и теперь, когда могу уже все сообразить, я никак
не в силах представить дело
в надлежащей ясной связи. Тут
было чувство или, лучше сказать, целый хаос чувств, среди которых я, естественно, должен
был заблудиться. Правда, тут
было одно главнейшее чувство, меня подавлявшее и над всем командовавшее, но… признаваться ли
в нем? Тем более что я
не уверен…
Андрей Макарович, — начал мямлить молодой человек, подходя ко мне с необыкновенно развязным видом и захватив мою руку, которую я
не в состоянии
был отнять, — во всем виноват мой Степан; он так глупо тогда доложил, что я принял вас за другого — это
в Москве, — пояснил он сестре, — потом я стремился к вам изо всей
силы, чтоб разыскать и разъяснить, но заболел, вот спросите ее…
Повторяю, я
был в вдохновении и
в каком-то счастье, но я
не успел договорить: она вдруг как-то неестественно быстро схватила меня рукой за волосы и раза два качнула меня изо всей
силы книзу… потом вдруг бросила и ушла
в угол, стала лицом к углу и закрыла лицо платком.
Но, напротив,
не будет ли справедливее вывод, что уже множество таких, несомненно родовых, семейств русских с неудержимою
силою переходят массами
в семейства случайные и сливаются с ними
в общем беспорядке и хаосе.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Сам
не знаю, неестественная
сила побудила. Призвал
было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда
не чувствовал.
Не могу,
не могу! слышу, что
не могу! тянет, так вот и тянет!
В одном ухе так вот и слышу: «Эй,
не распечатывай! пропадешь, как курица»; а
в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
И тут настала каторга // Корёжскому крестьянину — // До нитки разорил! // А драл… как сам Шалашников! // Да тот
был прост; накинется // Со всей воинской
силою, // Подумаешь: убьет! // А деньги сунь, отвалится, // Ни дать ни взять раздувшийся //
В собачьем ухе клещ. // У немца — хватка мертвая: // Пока
не пустит по миру, //
Не отойдя сосет!
—
Не знаю я, Матренушка. // Покамест тягу страшную // Поднять-то поднял он, // Да
в землю сам ушел по грудь // С натуги! По лицу его //
Не слезы — кровь течет! //
Не знаю,
не придумаю, // Что
будет? Богу ведомо! // А про себя скажу: // Как выли вьюги зимние, // Как ныли кости старые, // Лежал я на печи; // Полеживал, подумывал: // Куда ты,
сила, делася? // На что ты пригодилася? — // Под розгами, под палками // По мелочам ушла!
Милон. Душа благородная!.. Нет…
не могу скрывать более моего сердечного чувства… Нет. Добродетель твоя извлекает
силою своею все таинство души моей. Если мое сердце добродетельно, если стоит оно
быть счастливо, от тебя зависит сделать его счастье. Я полагаю его
в том, чтоб иметь женою любезную племянницу вашу. Взаимная наша склонность…
Стародум. Поверь мне, всякий найдет
в себе довольно
сил, чтоб
быть добродетельну. Надобно захотеть решительно, а там всего
будет легче
не делать того, за что б совесть угрызала.