Неточные совпадения
Что же до характера
моей матери, то до восемнадцати лет Татьяна Павловна продержала ее при себе, несмотря на настояния приказчика отдать в Москву в ученье, и дала ей некоторое воспитание, то есть научила
шить, кроить, ходить с девичьими манерами и даже слегка читать.
А из того вышло, что он еще больше увлекся на
мою же
шею.
Не гаденькое чувство похвалиться
моим умом заставило меня у них разбить лед и заговорить, но и желание «прыгнуть на
шею».
Это желание прыгнуть на
шею, чтоб признали меня за хорошего и начали меня обнимать или вроде того (словом, свинство), я считаю в себе самым мерзким из всех
моих стыдов и подозревал его в себе еще очень давно, и именно от угла, в котором продержал себя столько лет, хотя не раскаиваюсь.
— Нет, просто Долгорукий, сын бывшего крепостного Макара Долгорукого и незаконный сын
моего бывшего барина господина Версилова. Не беспокойтесь, господа: я вовсе не для того, чтобы вы сейчас же бросились ко мне за это на
шею и чтобы мы все завыли как телята от умиления!
Одно только слово, — прокричал я, уже схватив чемодан, — если я сейчас к вам опять «кинулся на
шею», то единственно потому, что, когда я вошел, вы с таким искренним удовольствием сообщили мне этот факт и «обрадовались», что я успел вас застать, и это после давешнего «дебюта»; этим искренним удовольствием вы разом перевернули
мое «юное сердце» опять в вашу сторону.
Впрочем, сюртук
мой был еще не совсем скверен, но, попав к князю, я вспомнил о предложении Версилова
сшить себе платье.
— Оно в
моем кармане зашито; сама Марья Ивановна зашивала; а здесь, как
сшили новый сюртук, я вынул из старого и сам перешил в этот новый сюртук; вот оно здесь, пощупайте, не лгу-с!
Эта комедия начинала мне надоедать, и я готов был прервать молчание самым прозаическим образом, то есть предложить ей стакан чая, как вдруг она вскочила, обвила руками
мою шею, и влажный, огненный поцелуй прозвучал на губах моих.
— С шеи, господа, взял, с шеи, вот с этой самой
моей шеи… Здесь они были у меня на шее, зашиты в тряпку и висели на шее, уже давно, уже месяц, как я их на шее со стыдом и с позором носил!
Я не знал ни того, ни другого языка, и как только заговорил по — польски, — на
моей шее очутилась веревочка с привешенной к ней изрядной толщины дубовой линейкой.
Неточные совпадения
Тришка. Да первоет портной, может быть,
шил хуже и
моего.
Кутейкин. Тут
мой ли грех? Лишь указку в персты, басурман в глаза. Ученичка по головке, а меня по
шее.
— А эта женщина, — перебил его Николай Левин, указывая на нее, —
моя подруга жизни, Марья Николаевна. Я взял ее из дома, — и он дернулся
шеей, говоря это. — Но люблю ее и уважаю и всех, кто меня хочет знать, — прибавил он, возвышая голос и хмурясь, — прошу любить и уважать ее. Она всё равно что
моя жена, всё равно. Так вот, ты знаешь, с кем имеешь дело. И если думаешь, что ты унизишься, так вот Бог, а вот порог.
Сердце
мое облилось кровью; пополз я по густой траве вдоль по оврагу, — смотрю: лес кончился, несколько казаков выезжает из него на поляну, и вот выскакивает прямо к ним
мой Карагёз: все кинулись за ним с криком; долго, долго они за ним гонялись, особенно один раза два чуть-чуть не накинул ему на
шею аркана; я задрожал, опустил глаза и начал молиться.
— Я сама тоже… Право, как вообразишь, до чего иногда доходит мода… ни на что не похоже! Я выпросила у сестры выкройку нарочно для смеху; Меланья
моя принялась
шить.