Неточные совпадения
Я и до нее жил в
мечтах, жил с самого детства в мечтательном царстве известного оттенка; но с появлением этой главной и все поглотившей во мне идеи
мечты мои скрепились и разом отлились в известную форму: из глупых сделались разумными.
Я решился ехать еще и потому, что это вовсе не мешало
моей главной
мечте.
Каждая
мечта моя, с самого детства, отзывалась им: витала около него, сводилась на него в окончательном результате.
Я сказал уже, что он остался в
мечтах моих в каком-то сиянии, а потому я не мог вообразить, как можно было так постареть и истереться всего только в девять каких-нибудь лет с тех пор: мне тотчас же стало грустно, жалко, стыдно.
Но ведь оказывается, что этот человек — лишь
мечта моя,
мечта с детских лет.
Да и вообще до сих пор, во всю жизнь, во всех
мечтах моих о том, как я буду обращаться с людьми, — у меня всегда выходило очень умно; чуть же на деле — всегда очень глупо.
В
мечтах моих я уже не раз схватывал тот момент в будущем, когда сознание
мое будет слишком удовлетворено, а могущества покажется слишком мало.
Эта, уже утрированная,
мечта повлияла даже тогда на
мой успех в седьмом классе гимназии; я перестал учиться именно из фанатизма: без образования будто прибавлялось красоты к идеалу.
«И к чему все эти прежние хмурости, — думал я в иные упоительные минуты, — к чему эти старые больные надрывы,
мое одинокое и угрюмое детство,
мои глупые
мечты под одеялом, клятвы, расчеты и даже „идея“?
— Милый, добрый Аркадий Макарович, поверьте, что я об вас… Про вас отец
мой говорит всегда: «милый, добрый мальчик!» Поверьте, я буду помнить всегда ваши рассказы о бедном мальчике, оставленном в чужих людях, и об уединенных его
мечтах… Я слишком понимаю, как сложилась душа ваша… Но теперь хоть мы и студенты, — прибавила она с просящей и стыдливой улыбкой, пожимая руку
мою, — но нам нельзя уже более видеться как прежде и, и… верно, вы это понимаете?
Дав себе слово «молчать», как объяснил я в предыдущей главе, я, конечно, в теории, то есть в
мечтах моих, думал сдержать
мое слово.
Я все мечтаю, все мечтаю; вся
моя жизнь обратилась в одну
мечту, я и ночью мечтаю.
Я думал, что исполнится наконец и эта
моя мечта — увидеть необитаемый остров; но напрасно: и здесь живут люди, конечно всего человек тридцать разного рода Робинзонов, из беглых матросов и отставных пиратов, из которых один до сих пор носит на руке какие-то выжженные порохом знаки прежнего своего достоинства. Они разводят ям, сладкий картофель, таро, ананасы, арбузы. У них есть свиньи, куры, утки. На другом острове они держат коров и быков, потому что на Пиле скот портит деревья.
Нет, она взаправду, она взаправду влюбилась в Грушеньку, то есть не в Грушеньку, а в свою же мечту, в свой бред, — потому-де что это
моя мечта, мой бред!
Я думаю, что беда была не в моей гордости, беда была в том, что я был недостоин высоты этого сна, что он соответствовал моим тайным мыслям и
моим мечтам, но не соответствовал силе моей религиозной воли, моей способности к религиозному действию.
То, что мать не хочет жить в своей семье, всё выше поднимает ее в
моих мечтах; мне кажется, что она живет на постоялом дворе при большой дороге, у разбойников, которые грабят проезжих богачей и делят награбленное с нищими.
Неточные совпадения
Все
мои прежние
мечты семейной жизни вздор, не то, — сказал он себе.
Я плачу… если вашей Тани // Вы не забыли до сих пор, // То знайте: колкость вашей брани, // Холодный, строгий разговор, // Когда б в
моей лишь было власти, // Я предпочла б обидной страсти // И этим письмам и слезам. // К
моим младенческим
мечтам // Тогда имели вы хоть жалость, // Хоть уважение к летам… // А нынче! — что к
моим ногам // Вас привело? какая малость! // Как с вашим сердцем и умом // Быть чувства мелкого рабом?
Кто б ни был ты, о
мой читатель, // Друг, недруг, я хочу с тобой // Расстаться нынче как приятель. // Прости. Чего бы ты за мной // Здесь ни искал в строфах небрежных, // Воспоминаний ли мятежных, // Отдохновенья ль от трудов, // Живых картин, иль острых слов, // Иль грамматических ошибок, // Дай Бог, чтоб в этой книжке ты // Для развлеченья, для
мечты, // Для сердца, для журнальных сшибок // Хотя крупицу мог найти. // За сим расстанемся, прости!
He мысля гордый свет забавить, // Вниманье дружбы возлюбя, // Хотел бы я тебе представить // Залог достойнее тебя, // Достойнее души прекрасной, // Святой исполненной
мечты, // Поэзии живой и ясной, // Высоких дум и простоты; // Но так и быть — рукой пристрастной // Прими собранье пестрых глав, // Полусмешных, полупечальных, // Простонародных, идеальных, // Небрежный плод
моих забав, // Бессонниц, легких вдохновений, // Незрелых и увядших лет, // Ума холодных наблюдений // И сердца горестных замет.
Мечтам и годам нет возврата; // Не обновлю души
моей… // Я вас люблю любовью брата // И, может быть, еще нежней. // Послушайте ж меня без гнева: // Сменит не раз младая дева //
Мечтами легкие
мечты; // Так деревцо свои листы // Меняет с каждою весною. // Так, видно, небом суждено. // Полюбите вы снова: но… // Учитесь властвовать собою: // Не всякий вас, как я, поймет; // К беде неопытность ведет».