Неточные совпадения
— Ах, Господи, какое с его стороны великодушие! —
крикнула Татьяна Павловна. — Голубчик Соня, да неужели ты все продолжаешь говорить ему вы? Да кто он такой, чтоб ему такие почести, да еще от родной своей
матери! Посмотри, ведь ты вся законфузилась перед ним, срам!
— Господи! Это все так и было, — сплеснула
мать руками, — и голубочка того как есть помню. Ты перед самой чашей встрепенулся и
кричишь: «Голубок, голубок!»
«А что? ему, чай, холодно, — // Сказал сурово Провушка, — // В железном-то тазу?» // И в руки взять ребеночка // Хотел. Дитя заплакало. // А
мать кричит: — Не тронь его! // Не видишь? Он катается! // Ну, ну! пошел! Колясочка // Ведь это у него!..
Мать и Варавка возвратились поздно, когда он уже спал. Его разбудил смех и шум, поднятый ими в столовой, смеялись они, точно пьяные. Варавка все пробовал петь, а
мать кричала:
Неточные совпадения
А нам земля осталася… // Ой ты, земля помещичья! // Ты нам не
мать, а мачеха // Теперь… «А кто велел? — //
Кричат писаки праздные, — // Так вымогать, насиловать // Кормилицу свою!» // А я скажу: — А кто же ждал? — // Ох! эти проповедники! //
Кричат: «Довольно барствовать! // Проснись, помещик заспанный! // Вставай! — учись! трудись!..»
Мать-попадью степенную, // Попову дочь безвинную, // Семинариста всякого — // Как чествуете вы? // Кому вдогон, как мерину, //
Кричите: го-го-го?..
У поваренка вырвался //
Матерый серый селезень, // Стал парень догонять его, // А он как
закричит!
К довершению этого,
кричал кричмя дворовый ребятишка, получивший от
матери затрещину; визжал борзой кобель, присев задом к земле, по поводу горячего кипятка, которым обкатил его, выглянувши из кухни, повар. Словом, все голосило и верещало невыносимо. Барин все видел и слышал. И только тогда, когда это делалось до такой степени несносно, что даже мешало барину ничем не заниматься, высылал он сказать, чтоб шумели потише.
— Auf, Kinder, auf!.. s’ist Zeit. Die Mutter ist schon im Saal, [Вставать, дети, вставать!.. пора.
Мать уже в зале (нем.).] —
крикнул он добрым немецким голосом, потом подошел ко мне, сел у ног и достал из кармана табакерку. Я притворился, будто сплю. Карл Иваныч сначала понюхал, утер нос, щелкнул пальцами и тогда только принялся за меня. Он, посмеиваясь, начал щекотать мои пятки. — Nu, nun, Faulenzer! [Ну, ну, лентяй! (нем.).] — говорил он.