— А что именно, я и до сих пор не знаю. Но что-то другое, и, знаешь, даже весьма порядочное; заключаю потому, что мне под
конец стало втрое при нем совестнее. Он на другой же день согласился на вояж, без всяких слов, разумеется не забыв ни одной из предложенных мною наград.
Неточные совпадения
Я даже уверен, что они сами, совершенно искренно,
станут считать меня под
конец красавцем.
— Нельзя, Татьяна Павловна, — внушительно ответил ей Версилов, — Аркадий, очевидно, что-то замыслил, и,
стало быть, надо ему непременно дать кончить. Ну и пусть его! Расскажет, и с плеч долой, а для него в том и главное, чтоб с плеч долой спустить. Начинай, мой милый, твою новую историю, то есть я так только говорю: новую; не беспокойся, я знаю
конец ее.
И
стала я на нее, матушка, под самый
конец даже ужасаться: ничего-то она не говорит со мной, сидит по целым часам у окна, смотрит на крышу дома напротив да вдруг крикнет: „Хоть бы белье стирать, хоть бы землю копать!“ — только одно слово какое-нибудь этакое и крикнет, топнет ногою.
Версилов несколько раз намекал ему, что не в том состоит княжество, и хотел насадить в его сердце более высшую мысль; но князь под
конец как бы
стал обижаться, что его учат.
Два-три раза улыбка опять просвечивалась было на ее лице; одно время она очень покраснела, но под
конец решительно испугалась и
стала бледнеть.
— Да; я очень любила его слушать, я
стала с ним под
конец вполне… слишком, может быть, откровенною, но тогда-то он мне и не поверил!
А люди-то на нее удивляются: «Уж и как же это можно, чтоб от такого счастья отказываться!» И вот чем же он ее в
конце покорил: «Все же он, говорит, самоубивец, и не младенец, а уже отрок, и по летам ко святому причастью его уже прямо допустить нельзя было, а
стало быть, все же он хотя бы некий ответ должен дать.
Но под
конец он как-то видимо
стал терять свое равнодушие и к князю начал относиться не только с осуждением, но и с презрительной иронией.
Высший и развитой человек, преследуя высшую мысль, отвлекается иногда совсем от насущного,
становится смешон, капризен и холоден, даже просто скажу тебе — глуп, и не только в практической жизни, но под
конец даже глуп и в своих теориях.
Я
стал припоминать тысячи подробностей моей жизни с Соней; под
конец они сами припоминались и лезли массами и чуть не замучили меня, пока я ее ждал.
Помню, мы
стали под
конец ужасно веселы.
Под
конец я
стал горько плакать, но все продолжал говорить и ужасно много выпил.
Очень, очень оригинально, но… меня, собственно, не эта часть вашей статейки заинтересовала, а некоторая мысль, пропущенная в
конце статьи, но которую вы, к сожалению, проводите только намеком, неясно…
Впрочем, многие выводы и заключения, которых мы не досказали здесь, должны сами собой прийти на мысль читателю, у которого достанет терпения и внимания до
конца статьи.
— A la fin ça devient monstrueux! [Это в конце
концов становится чудовищным! (фр.)] — говорил он ей, — везде есть факты, даже Петька Толстолобов, Соломенный помпадур, — и тот нашел факт! И вдруг у одного меня — nenni! [Ничего! (фр.)] Кто ж этому поверит!
Неточные совпадения
Княгиня Бетси, не дождавшись
конца последнего акта, уехала из театра. Только что успела она войти в свою уборную, обсыпать свое длинное бледное лицо пудрой, стереть ее, оправиться и приказать чай в большой гостиной, как уж одна за другою
стали подъезжать кареты к ее огромному дому на Большой Морской. Гости выходили на широкий подъезд, и тучный швейцар, читающий по утрам, для назидания прохожих, за стеклянною дверью газеты, беззвучно отворял эту огромную дверь, пропуская мимо себя приезжавших.
— Хорошо, — сказала она и, как только человек вышел, трясущимися пальцами разорвала письмо. Пачка заклеенных в бандерольке неперегнутых ассигнаций выпала из него. Она высвободила письмо и
стала читать с
конца. «Я сделал приготовления для переезда, я приписываю значение исполнению моей просьбы», прочла она. Она пробежала дальше, назад, прочла всё и еще раз прочла письмо всё сначала. Когда она кончила, она почувствовала, что ей холодно и что над ней обрушилось такое страшное несчастие, какого она не ожидала.
Чем дальше он ехал, тем веселее ему
становилось, и хозяйственные планы один лучше другого представлялись ему: обсадить все поля лозинами по полуденным линиям, так чтобы не залеживался снег под ними; перерезать на шесть полей навозных и три запасных с травосеянием, выстроить скотный двор на дальнем
конце поля и вырыть пруд, а для удобрения устроить переносные загороды для скота.
И он
стал прислушиваться, приглядываться и к
концу зимы высмотрел место очень хорошее и повел на него атаку, сначала из Москвы, через теток, дядей, приятелей, а потом, когда дело созрело, весной сам поехал в Петербург.
Они были на другом
конце леса, под старою липой, и звали его. Две фигуры в темных платьях (они прежде были в светлых) нагнувшись стояли над чем-то. Это были Кити и няня. Дождь уже переставал, и начинало светлеть, когда Левин подбежал к ним. У няни низ платья был сух, но на Кити платье промокло насквозь и всю облепило ее. Хотя дождя уже не было, они всё еще стояли в том же положении, в которое они
стали, когда разразилась гроза. Обе стояли, нагнувшись над тележкой с зеленым зонтиком.