Неточные совпадения
Итак, мог же, стало быть, этот молодой человек иметь
в себе столько самой прямой и обольстительной силы, чтобы привлечь такое чистое до тех
пор существо и, главное, такое совершенно разнородное с собою существо, совершенно из другого мира и из другой земли, и на такую явную гибель?
Версилов, выкупив мою мать у Макара Иванова, вскорости уехал и с тех
пор, как я уже и прописал выше, стал ее таскать за собою почти повсюду, кроме тех случаев, когда отлучался подолгу; тогда оставлял большею частью на попечении тетушки, то есть Татьяны Павловны Прутковой, которая всегда откуда-то
в таких случаях подвертывалась.
В уединении мечтательной и многолетней моей московской жизни она создалась у меня еще с шестого класса гимназии и с тех
пор, может быть, ни на миг не оставляла меня.
Этот вызов человека, сухого и гордого, ко мне высокомерного и небрежного и который до сих
пор, родив меня и бросив
в люди, не только не знал меня вовсе, но даже
в этом никогда не раскаивался (кто знает, может быть, о самом существовании моем имел понятие смутное и неточное, так как оказалось потом, что и деньги не он платил за содержание мое
в Москве, а другие), вызов этого человека, говорю я, так вдруг обо мне вспомнившего и удостоившего собственноручным письмом, — этот вызов, прельстив меня, решил мою участь.
«Я буду не один, — продолжал я раскидывать, ходя как угорелый все эти последние дни
в Москве, — никогда теперь уже не буду один, как
в столько ужасных лет до сих
пор: со мной будет моя идея, которой я никогда не изменю, даже и
в том случае, если б они мне все там понравились, и дали мне счастье, и я прожил бы с ними хоть десять лет!» Вот это-то впечатление, замечу вперед, вот именно эта-то двойственность планов и целей моих, определившаяся еще
в Москве и которая не оставляла меня ни на один миг
в Петербурге (ибо не знаю, был ли такой день
в Петербурге, который бы я не ставил впереди моим окончательным сроком, чтобы порвать с ними и удалиться), — эта двойственность, говорю я, и была, кажется, одною из главнейших причин многих моих неосторожностей, наделанных
в году, многих мерзостей, многих даже низостей и, уж разумеется, глупостей.
Я сказал уже, что он остался
в мечтах моих
в каком-то сиянии, а потому я не мог вообразить, как можно было так постареть и истереться всего только
в девять каких-нибудь лет с тех
пор: мне тотчас же стало грустно, жалко, стыдно.
Разумеется, покончили тем, что я перестал возражать, а он всучил-таки мне пятьдесят рублей: до сих
пор вспоминаю с краской
в лице, что их принял!
Впрочем, и все, что описывал до сих
пор, по-видимому с такой ненужной подробностью, — все это ведет
в будущее и там понадобится.
В своем месте все отзовется; избежать не умел; а если скучно, то прошу не читать.
Вообще же настоящий приступ к делу у меня был отложен, еще с самого начала,
в Москве, до тех
пор пока я буду совершенно свободен; я слишком понимал, что мне надо было хотя бы, например, сперва кончить с гимназией.
— Кушать давно готово, — прибавила она, почти сконфузившись, — суп только бы не простыл, а котлетки я сейчас велю… — Она было стала поспешно вставать, чтоб идти на кухню, и
в первый раз, может быть,
в целый месяц мне вдруг стало стыдно, что она слишком уж проворно вскакивает для моих услуг, тогда как до сих
пор сам же я того требовал.
— Он у Андрониковых тогда жил
в Москве, когда вы тогда приехали; а до тех
пор проживал у покойной вашей тетушки, Варвары Степановны,
в деревне, — подхватила Татьяна Павловна.
Я попал
в театр
в первый раз
в жизни,
в любительский спектакль у Витовтовой; свечи, люстры, дамы, военные, генералы, девицы, занавес, ряды стульев — ничего подобного я до сих
пор не видывал.
— Друг мой, я готов за это тысячу раз просить у тебя прощения, ну и там за все, что ты на мне насчитываешь, за все эти годы твоего детства и так далее, но, cher enfant, что же из этого выйдет? Ты так умен, что не захочешь сам очутиться
в таком глупом положении. Я уже и не говорю о том, что даже до сей
поры не совсем понимаю характер твоих упреков:
в самом деле,
в чем ты, собственно, меня обвиняешь?
В том, что родился не Версиловым? Или нет? Ба! ты смеешься презрительно и махаешь руками, стало быть, нет?
Друг мой, это очень неблагородно, тем более что твоя мать ни
в чем не виновна лично: это характер чистейший, а если она не Версилова, то единственно потому, что до сих
пор замужем.
Петербуржец, среди дня или к вечеру, становится менее сообщителен и, чуть что, готов и обругать или насмеяться; совсем другое рано поутру, еще до дела,
в самую трезвую и серьезную
пору.
Но, отдавая справедливость Ефиму (который, вероятно,
в ту минуту думал, что я иду по улице и ругаюсь), — я все-таки ничего не уступил из убеждений, как не уступлю до сих
пор.
Он видимо любовался на мой раскрытый от удивления рот. Никогда и ничего не слыхивал я до сих
пор про грудного ребенка. И вот
в этот миг вдруг хлопнула дверь у соседок и кто-то быстро вошел
в их комнату.
— Про это я ничего не знаю, — заключил Васин. — Лидия Ахмакова умерла недели две спустя после своего разрешения; что тут случилось — не знаю. Князь, только лишь возвратясь из Парижа, узнал, что был ребенок, и, кажется, сначала не поверил, что от него… Вообще, эту историю со всех сторон держат
в секрете даже до сих
пор.
Точно до сих
пор все мои намерения и приготовления были
в шутку, а только «теперь вдруг и, главное, внезапно, все началось уже
в самом деле».
Но несмотря даже на это, я решился, и только не успел письма отправить, потому что час спустя после вызова получил от него опять записку,
в которой он просит меня извинить его, что обеспокоил, и забыть о вызове и прибавляет, что раскаивается
в этом «минутном
порыве малодушия и эгоизма», — его собственные слова.
— До сих
пор еще не спросил! Только вчера
в первый раз, как я
в слове оговорилась, удостоили обратить внимание, милостивый государь, господин мудрец.
Я до сих
пор не понимаю, что у него тогда была за мысль, но очевидно, он
в ту минуту был
в какой-то чрезвычайной тревоге (вследствие одного известия, как сообразил я после). Но это слово «он тебе все лжет» было так неожиданно и так серьезно сказано и с таким странным, вовсе не шутливым выражением, что я весь как-то нервно вздрогнул, почти испугался и дико поглядел на него; но Версилов поспешил рассмеяться.
Фраза была ужасно значительна. Я осекся на месте. О, разумеется, припоминая все тогдашнее, парадоксальное и бесшабашное настроение мое, я конечно бы вывернулся каким-нибудь «благороднейшим»
порывом, или трескучим словечком, или чем-нибудь, но вдруг я заметил
в нахмуренном лице Лизы какое-то злобное, обвиняющее выражение, несправедливое выражение, почти насмешку, и точно бес меня дернул.
А так как я и до сих
пор держусь убеждения, что
в азартной игре, при полном спокойствии характера, при котором сохранилась бы вся тонкость ума и расчета, невозможно не одолеть грубость слепого случая и не выиграть — то, естественно, я должен был тогда все более и более раздражаться, видя, что поминутно не выдерживаю характера и увлекаюсь, как совершенный мальчишка.
— Постой, Лиза, постой, о, как я был глуп! Но глуп ли? Все намеки сошлись только вчера
в одну кучу, а до тех
пор откуда я мог узнать? Из того, что ты ходила к Столбеевой и к этой… Дарье Онисимовне? Но я тебя за солнце считал, Лиза, и как могло бы мне прийти что-нибудь
в голову? Помнишь, как я тебя встретил тогда, два месяца назад, у него на квартире, и как мы с тобой шли тогда по солнцу и радовались… тогда уже было? Было?
И вот тогда, как-то раз
в грустные вечерние сумерки, стал я однажды перебирать для чего-то
в моем ящике и вдруг,
в уголку, увидал синенький батистовый платочек ее; он так и лежал с тех
пор, как я его тогда сунул.
С легкостью, которую я и не предполагал
в себе (воображая до сих
пор, что я совершенно бессилен), спустил я с постели ноги, сунул их
в туфли, накинул серый, мерлушечий халат, лежавший подле (и пожертвованный для меня Версиловым), и отправился через нашу гостиную
в бывшую спальню мамы.
У меня хоть и ни малейшей мысли не было его встретить, но я
в тот же миг угадал, кто он такой, только все еще сообразить не мог, каким это образом он просидел эти все дни, почти рядом со мной, так тихо, что я до сих
пор ничего не расслышал.
Я тогда выздоравливал, а стало быть, такие
порывы могли быть неминуемым следствием состояния моих нервов; но
в ту самую светлую надежду я верю и теперь — вот что я хотел теперь записать и припомнить.
Разговор был, очевидно, продолжением их прежних споров за неделю; но
в нем, к несчастью, проскочило опять то самое роковое словцо, которое так наэлектризовало меня вчера и свело меня на одну выходку, о которой я до сих
пор сожалею.
Несколько хром
в логическом изложении, подчас очень отвлеченен; с
порывами сентиментальности, но совершенно народной, или, лучше сказать, с
порывами того самого общенародного умиления, которое так широко вносит народ наш
в свое религиозное чувство.
Когда же приспело время ее, внял наконец Господь их молитвам и послал им сына, и стал Максим Иванович, еще
в первый раз с тех
пор, светел; много милостыни роздал, много долгов простил, на крестины созвал весь город.
А между тем для меня до сих
пор задача: как мог он, Ламберт, профильтроваться и присосаться к такой неприступной и высшей особе, как Анна Андреевна? Правда, он взял справки, но что же из этого? Правда, он был одет прекрасно, говорил по-парижски и носил французскую фамилию, но ведь не могла же Анна Андреевна не разглядеть
в нем тотчас же мошенника? Или предположить, что мошенника-то ей и надо было тогда. Но неужели так?
— Многое помню. Как только себя
в жизни запомнила, с тех
пор любовь и милость вашу над собой увидела, — проникнутым голосом проговорила она и вся вдруг вспыхнула.
Но я
в первый раз еще
в этот вечер увидал Версилова и маму вместе; до сих
пор я видел подле него лишь рабу его.
— Андрей Петрович, — схватил я его за руку, не подумав и почти
в вдохновении, как часто со мною случается (дело было почти
в темноте), — Андрей Петрович, я молчал, — ведь вы видели это, — я все молчал до сих
пор, знаете для чего? Для того, чтоб избегнуть ваших тайн. Я прямо положил их не знать никогда. Я — трус, я боюсь, что ваши тайны вырвут вас из моего сердца уже совсем, а я не хочу этого. А коли так, то зачем бы и вам знать мои секреты? Пусть бы и вам все равно, куда бы я ни пошел! Не так ли?
— С тех
пор,
в то самое утро, как мы с вами
в последний раз виделись, я сделала тот шаг, который не всякий способен понять и разобрать так, как бы понял его человек с вашим незараженным еще умом, с вашим любящим, неиспорченным, свежим сердцем.
Впрочем, скажу все: я даже до сих
пор не умею судить ее; чувства ее действительно мог видеть один только Бог, а человек к тому же — такая сложная машина, что ничего не разберешь
в иных случаях, и вдобавок к тому же, если этот человек — женщина.
После проклятий, комьев грязи и свистков настало затишье, и люди остались одни, как желали: великая прежняя идея оставила их; великий источник сил, до сих
пор питавший и гревший их, отходил, как то величавое зовущее солнце
в картине Клода Лоррена, но это был уже как бы последний день человечества.
Главное, я наконец постиг этого человека, и даже мне было отчасти жаль и как бы досадно, что все это оказалось так просто: этого человека я всегда ставил
в сердце моем на чрезвычайную высоту,
в облака, и непременно одевал его судьбу во что-то таинственное, так что естественно до сих
пор желал, чтобы ларчик открывался похитрее.
Все это я таил с тех самых
пор в моем сердце, а теперь пришло время и — я подвожу итог. Но опять-таки и
в последний раз: я, может быть, на целую половину или даже на семьдесят пять процентов налгал на себя!
В ту ночь я ненавидел ее, как исступленный, а потом как разбушевавшийся пьяный. Я сказал уже, что это был хаос чувств и ощущений,
в котором я сам ничего разобрать не мог. Но, все равно, их надо было высказать, потому что хоть часть этих чувств да была же наверно.
— Говорил уже? Так я и думала!
В таком случае я погибла; он о сю
пору уж плакал и просился домой.
Я ее поцеловал. Скажу
в скобках: с этих-то
пор я с Татьяной Павловной и стал другом.
Но у Ламберта еще с тех самых
пор, как я тогда, третьего дня вечером, встретил его на улице и, зарисовавшись, объявил ему, что возвращу ей письмо
в квартире Татьяны Павловны и при Татьяне Павловне, — у Ламберта, с той самой минуты, над квартирой Татьяны Павловны устроилось нечто вроде шпионства, а именно — подкуплена была Марья.
Может быть,
в этих, столь ранних,
порывах безумия заключается именно эта жажда порядка и это искание истины, и кто ж виноват, что некоторые современные молодые люди видят эту истину и этот порядок
в таких глупеньких и смешных вещах, что не понимаешь даже, как могли они им поверить!