Неточные совпадения
И наконец, опять странность: опять он повторял слово
в слово мою мысль (о трех
жизнях), которую я высказал давеча Крафту,
главное моими же словами.
А в-третьих, и
главное, если даже Версилов был и прав, по каким-нибудь там своим убеждениям, не вызвав князя и решившись снести пощечину, то по крайней мере он увидит, что есть существо, до того сильно способное чувствовать его обиду, что принимает ее как за свою, и готовое положить за интересы его даже
жизнь свою… несмотря на то что с ним расстается навеки…
В десять часов я намеревался отправиться к Стебелькову, и пешком. Матвея я отправил домой, только что тот явился. Пока пил кофей, старался обдуматься. Почему-то я был доволен; вникнув мгновенно
в себя, догадался, что доволен,
главное, тем, что «буду сегодня
в доме князя Николая Ивановича». Но день этот
в жизни моей был роковой и неожиданный и как раз начался сюрпризом.
Самое
главное дело и самая скверная привычка
в жизни, вредящая всему
в каждом деле, это… это если зарисуешься.
Само собою, я был как
в чаду; я излагал свои чувства, а
главное — мы ждали Катерину Николаевну, и мысль, что через час я с нею наконец встречусь, и еще
в такое решительное мгновение
в моей
жизни, приводила меня
в трепет и дрожь. Наконец, когда я выпил две чашки, Татьяна Павловна вдруг встала, взяла со стола ножницы и сказала...
Неточные совпадения
Кити испытывала особенную прелесть
в том, что она с матерью теперь могла говорить, как с равною, об этих самых
главных вопросах
в жизни женщины.
Смутное сознание той ясности,
в которую были приведены его дела, смутное воспоминание о дружбе и лести Серпуховского, считавшего его нужным человеком, и,
главное, ожидание свидания — всё соединялось
в общее впечатление радостного чувства
жизни. Чувство это было так сильно, что он невольно улыбался. Он спустил ноги, заложил одну на колено другой и, взяв ее
в руку, ощупал упругую икру ноги, зашибленной вчера при падении, и, откинувшись назад, вздохнул несколько раз всею грудью.
Он у постели больной жены
в первый раз
в жизни отдался тому чувству умиленного сострадания, которое
в нем вызывали страдания других людей и которого он прежде стыдился, как вредной слабости; и жалость к ней, и раскаяние
в том, что он желал ее смерти, и,
главное, самая радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде не испытывал.
«И разве не то же делают все теории философские, путем мысли странным, несвойственным человеку, приводя его к знанию того, что он давно знает и так верно знает, что без того и жить бы не мог? Разве не видно ясно
в развитии теории каждого философа, что он вперед знает так же несомненно, как и мужик Федор, и ничуть не яснее его
главный смысл
жизни и только сомнительным умственным путем хочет вернуться к тому, что всем известно?»
Хотя многие из тех планов, с которыми он вернулся
в деревню, и не были им исполнены, однако самое
главное, чистота
жизни, была соблюдена им.