Неточные совпадения
Странно, мне, между прочим, понравилось в его письмеце (одна маленькая страничка малого формата), что он ни слова не упомянул об университете, не просил меня переменить решение, не укорял, что не хочу учиться, — словом, не выставлял никаких родительских финтифлюшек в этом роде, как это
бывает по обыкновению, а между тем это-то
и было
худо с его стороны в том смысле, что еще пуще обозначало его ко мне небрежность.
Может, я очень
худо сделал, что сел писать: внутри безмерно больше остается, чем то, что выходит в словах. Ваша мысль, хотя бы
и дурная, пока при вас, — всегда глубже, а на словах — смешнее
и бесчестнее. Версилов мне сказал, что совсем обратное тому
бывает только у скверных людей. Те только лгут, им легко; а я стараюсь писать всю правду: это ужасно трудно!
Я запомнил только, что эта бедная девушка была недурна собой, лет двадцати, но
худа и болезненного вида, рыжеватая
и с лица как бы несколько похожая на мою сестру; эта черта мне мелькнула
и уцелела в моей памяти; только Лиза никогда не
бывала и, уж конечно, никогда
и не могла быть в таком гневном исступлении, в котором стояла передо мной эта особа: губы ее были белы, светло-серые глаза сверкали, она вся дрожала от негодования.
Берем приступом один мост, другой, потом третий… В одном месте увязли в грязь и едва не опрокинулись, в другом заупрямились лошади, а утки и чайки носятся над нами и точно смеются. По лицу Федора Павловича, по неторопливым движениям, по его молчанию вижу, что он не впервые так бьется, что
бывает и хуже, и что давно-давно уже привык он к невылазной грязи, воде, холодному дождю. Недешево достается ему жизнь!
Неточные совпадения
«Не спится, няня: здесь так душно! // Открой окно да сядь ко мне». — // «Что, Таня, что с тобой?» — «Мне скучно, // Поговорим о старине». — // «О чем же, Таня? Я,
бывало, // Хранила в памяти не мало // Старинных былей, небылиц // Про злых духов
и про девиц; // А нынче всё мне тёмно, Таня: // Что знала, то забыла. Да, // Пришла
худая череда! // Зашибло…» — «Расскажи мне, няня, // Про ваши старые года: // Была ты влюблена тогда?» —
Бывало, стоишь, стоишь в углу, так что колени
и спина заболят,
и думаешь: «Забыл про меня Карл Иваныч: ему, должно быть, покойно сидеть на мягком кресле
и читать свою гидростатику, — а каково мне?» —
и начнешь, чтобы напомнить о себе, потихоньку отворять
и затворять заслонку или ковырять штукатурку со стены; но если вдруг упадет с шумом слишком большой кусок на землю — право, один страх
хуже всякого наказания.
И так-то вот всегда у этих шиллеровских прекрасных душ
бывает: до последнего момента рядят человека в павлиные перья, до последнего момента на добро, а не на
худо надеются;
и хоть предчувствуют оборот медали, но ни за что себе заранее настоящего слова не выговорят; коробит их от одного помышления; обеими руками от правды отмахиваются, до тех самых пор, пока разукрашенный человек им собственноручно нос не налепит.
К несчастью, то ж
бывает у людей: // Как ни полезна вещь, — цены не зная ей, // Невежда про неё свой толк всё к
худу клонит; // А ежели невежда познатней, // Так он её ещё
и гонит.
Подумаешь, как счастье своенравно! //
Бывает хуже, с рук сойдет; // Когда ж печальное ничто на ум не йдет, // Забылись музыкой,
и время шло так плавно; // Судьба нас будто берегла; // Ни беспокойства, ни сомненья… // А горе ждет из-за угла.