Неточные совпадения
Если уж мог
быть такой сон, если уж мог он вырваться из моего сердца и
так формулироваться, то, значит, я
страшно много —
не знал, а предчувствовал из того самого, что сейчас разъяснил и что в самом деле узнал лишь тогда, «когда уже все кончилось».
«Тут одно только серьезное возражение, — все мечтал я, продолжая идти. — О, конечно, ничтожная разница в наших летах
не составит препятствия, но вот что: она —
такая аристократка, а я — просто Долгорукий!
Страшно скверно! Гм! Версилов разве
не мог бы, женясь на маме, просить правительство о позволении усыновить меня… за заслуги,
так сказать, отца… Он ведь служил, стало
быть,
были и заслуги; он
был мировым посредником… О, черт возьми, какая гадость!»
Главное, он
так и трепетал, чтобы чем-нибудь
не рассердить меня, чтобы
не противоречить мне и чтобы я больше
пил. Это
было так грубо и очевидно, что даже я тогда
не мог
не заметить. Но я и сам ни за что уже
не мог уйти; я все
пил и говорил, и мне
страшно хотелось окончательно высказаться. Когда Ламберт пошел за другою бутылкой, Альфонсинка сыграла на гитаре какой-то испанский мотив; я чуть
не расплакался.
Всё, что произошло до этой минуты,
было не так страшно, как ожидал Матвей, но он чувствовал, что это ещё более увеличивает тяжесть которой-то из будущих минут.
Неточные совпадения
Быть женой
такого человека, как Кознышев, после своего положения у госпожи Шталь представлялось ей верхом счастья. Кроме того, она почти
была уверена, что она влюблена в него. И сейчас это должно
было решиться. Ей
страшно было.
Страшно было и то, что он скажет, и то, что он
не скажет.
Кити отвечала, что ничего
не было между ними и что она решительно
не понимает, почему Анна Павловна как будто недовольна ею. Кити ответила совершенную правду. Она
не знала причины перемены к себе Анны Павловны, но догадывалась. Она догадывалась в
такой вещи, которую она
не могла сказать матери, которой она
не говорила и себе. Это
была одна из тех вещей, которые знаешь, но которые нельзя сказать даже самой себе;
так страшно и постыдно ошибиться.
Место, где она
была, показалось ему недоступною святыней, и
была минута, что он чуть
не ушел:
так страшно ему стало.
Теперь, когда над ним висело открытие всего, он ничего
так не желал, как того, чтоб она,
так же как прежде, насмешливо ответила ему, что его подозрения смешны и
не имеют основания.
Так страшно было то, что он знал, что теперь он
был готов поверить всему. Но выражение лица ее, испуганного и мрачного, теперь
не обещало даже обмана.
Когда она думала о сыне и его будущих отношениях к бросившей его отца матери, ей
так становилось
страшно за то, что она сделала, что она
не рассуждала, а, как женщина, старалась только успокоить себя лживыми рассуждениями и словами, с тем чтобы всё оставалось по старому и чтобы можно
было забыть про страшный вопрос, что
будет с сыном.