Неточные совпадения
Здоровье, цвет лица, крепкие,
хотя и черные зубы, коренастое, плотное сложение, озабоченное выражение физиономии поутру на службе, веселое ввечеру за картами или у его сиятельства, — все способствовало настоящим и грядущим успехам и устилало жизнь его превосходительства розами.
Ехал же я сюда, имея намерение: я
хотел ее наконец уговорить за границу поехать для поправления
здоровья; она очень расстроена и телом, и душой, головой особенно, и, по-моему, в большом уходе нуждается.
— Сейчас… довольно… я лягу. Я за
здоровье солнца выпью один глоток… Я
хочу, я
хочу, оставьте!
Тут был еще один пожилой, важный барин, как будто даже и родственник Лизаветы Прокофьевны,
хотя это было решительно несправедливо; человек, в хорошем чине и звании, человек богатый и родовой, плотный собою и очень хорошего
здоровья, большой говорун и даже имевший репутацию человека недовольного (
хотя, впрочем, в самом позволительном смысле слова), человека даже желчного (но и это в нем было приятно), с замашками английских аристократов и с английскими вкусами (относительно, например, кровавого ростбифа, лошадиной упряжи, лакеев и пр.).
Неточные совпадения
Еще в феврале он получил письмо от Марьи Николаевны о том, что
здоровье брата Николая становится хуже, но что он не
хочет лечиться, и вследствие этого письма Левин ездил в Москву к брату и успел уговорить его посоветоваться с доктором и ехать на воды за границу.
— Долли!—сказал он тихим, робким голосом. Он втянул голову в плечи и
хотел иметь жалкий и покорный вид, но он всё-таки сиял свежестью и
здоровьем.
— Ах, она гадкая женщина! Кучу неприятностей мне сделала. — Но он не рассказал, какие были эти неприятности. Он не мог сказать, что он прогнал Марью Николаевну за то, что чай был слаб, главное же, за то, что она ухаживала за ним, как за больным. ― Потом вообще теперь я
хочу совсем переменить жизнь. Я, разумеется, как и все, делал глупости, но состояние ― последнее дело, я его не жалею. Было бы
здоровье, а
здоровье, слава Богу, поправилось.
В первом письме Марья Николаевна писала, что брат прогнал ее от себя без вины, и с трогательною наивностью прибавляла, что
хотя она опять в нищете, но ничего не просит, не желает, а что только убивает ее мысль о том, что Николай Дмитриевич пропадет без нее по слабости своего
здоровья, и просила брата следить за ним.
Однажды — дело было утром — Павел Петрович хорошо себя чувствовал и перешел с постели на диван, а Николай Петрович, осведомившись об его
здоровье, отлучился на гумно. Фенечка принесла чашку чаю и, поставив ее на столик,
хотела было удалиться. Павел Петрович ее удержал.