Неточные совпадения
— Помилуйте, я ваш вопрос очень ценю и понимаю. Никакого
состояния покамест я не имею и никаких занятий, тоже покамест, а надо бы-с. А деньги теперь у меня были чужие, мне дал Шнейдер, мой профессор, у которого я лечился и учился в Швейцарии, на дорогу, и дал ровно вплоть, так что теперь, например, у меня всего денег несколько копеек осталось. Дело у меня, правда, есть
одно, и я нуждаюсь в совете, но…
Наконец, уж
одно то, что с каждым годом, например, росло в геометрической прогрессии их
состояние и общественное значение; следственно, чем более уходило время, тем более выигрывали и дочери, даже как невесты.
Он от радости задыхался: он ходил вокруг Настасьи Филипповны и кричал на всех: «Не подходи!» Вся компания уже набилась в гостиную.
Одни пили, другие кричали и хохотали, все были в самом возбужденном и непринужденном
состоянии духа. Фердыщенко начинал пробовать к ним пристроиться. Генерал и Тоцкий сделали опять движение поскорее скрыться. Ганя тоже был со шляпой в руке, но он стоял молча и все еще как бы оторваться не мог от развивавшейся пред ним картины.
Генерал, хотя и был в опале и чувствовал, что сам виноват, но все-таки надолго надулся; жаль ему было Афанасия Ивановича: «такое
состояние и ловкий такой человек!» Недолго спустя генерал узнал, что Афанасий Иванович пленился
одною заезжею француженкой высшего общества, маркизой и легитимисткой, что брак состоится, и что Афанасия Ивановича увезут в Париж, а потом куда-то в Бретань.
Человек он был самого высшего света и, кроме того, с
состоянием, «хорошим, серьезным, неоспоримым», как отозвался генерал, имевший случай по
одному довольно серьезному делу сойтись и познакомиться с князем у графа, своего начальника.
Он задумался, между прочим, о том, что в эпилептическом
состоянии его была
одна степень почти пред самым припадком (если только припадок приходил наяву), когда вдруг, среди грусти, душевного мрака, давления, мгновениями как бы воспламенялся его мозг, и с необыкновенным порывом напрягались разом все жизненные силы его.
Можно было положительно сказать, что по крайней мере
одна треть оброку всего прежнего крепостного
состояния получалась содержателем парижского Шато-де-Флёра (то-то счастливый-то человек!).
Сладострастный П., обольстив в своей молодости
одну честную, бедную девушку, из дворовых, но европейски воспитанную (причем, разумеется, примешались баронские права миновавшего крепостного
состояния), и заметив неминуемое, но ближайшее последствие своей связи, выдал ее поскорее замуж за
одного промышляющего и даже служащего человека с благородным характером, уже давно любившего эту девушку.
«Господи, что-то она скажет теперь!» Сам он не выговорил еще ни
одного слова и с напряжением слушал «разливавшегося» Евгения Павловича, который редко бывал в таком довольном и возбужденном
состоянии духа, как теперь, в этот вечер.
Одним словом, был страшный беспорядок. Мне показалось с первого взгляда, что оба они, и господин, и дама — люди порядочные, но доведенные бедностью до того унизительного
состояния, в котором беспорядок одолевает наконец всякую попытку бороться с ним и даже доводит людей до горькой потребности находить в самом беспорядке этом, каждый день увеличивающемся, какое-то горькое и как будто мстительное ощущение удовольствия.
— Если вы тоже знаете настоящую причину, почему старик в таком
состоянии (а вы так у меня шпионили в эти пять дней, что наверно знаете), то вам вовсе бы не следовало раздражать… несчастного и мучить мою мать преувеличением дела, потому что всё это дело вздор,
одна только пьяная история, больше ничего, ничем даже не доказанная, и я вот во столечко ее не ценю…
— Честнейшего, князь, честнейшего! — подхватил Лебедев, сверкая глазами, — и именно только вы
одни, благороднейший князь, в
состоянии были такое справедливое слово сказать!
На трагическое же изложение, со стороны Лебедева, предстоящего вскорости события доктор лукаво и коварно качал головой и наконец заметил, что, не говоря уже о том, «мало ли кто на ком женится», «обольстительная особа, сколько он, по крайней мере, слышал, кроме непомерной красоты, что уже
одно может увлечь человека с
состоянием, обладает и капиталами, от Тоцкого и от Рогожина, жемчугами и бриллиантами, шалями и мебелями, а потому предстоящий выбор не только не выражает со стороны дорогого князя, так сказать, особенной, бьющей в очи глупости, но даже свидетельствует о хитрости тонкого светского ума и расчета, а стало быть, способствует к заключению противоположному и для князя совершенно приятному…» Эта мысль поразила и Лебедева; с тем он и остался, и теперь, прибавил он князю, «теперь, кроме преданности и пролития крови, ничего от меня не увидите; с тем и явился».
Но кроме того, стала известна и еще
одна странная черта его характера; и так как эта черта хорошая, то мы и поспешим ее обозначить: после каждого посещения Шнейдерова заведения Евгений Павлович, кроме Коли, посылает и еще
одно письмо
одному лицу в Петербург, с самым подробнейшим и симпатичным изложением
состояния болезни князя в настоящий момент.
Неточные совпадения
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, —
один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в
состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Стародум. Ты знаешь, что я
одной тобой привязан к жизни. Ты должна делать утешение моей старости, а мои попечении твое счастье. Пошед в отставку, положил я основание твоему воспитанию, но не мог иначе основать твоего
состояния, как разлучась с твоей матерью и с тобою.
— Я даже изобразить сего не в
состоянии, почтеннейшая моя Марфа Терентьевна, — обращался он к купчихе Распоповой, — что бы я такое наделал и как были бы сии люди против нынешнего благополучнее, если б мне хотя по
одному закону в день издавать предоставлено было!
Шесть девиц, одетых в прозрачные хитоны, несли на носилках Перунов болван; впереди, в восторженном
состоянии, скакала предводительша, прикрытая
одними страусовыми перьями; сзади следовала толпа дворян и дворянок, между которыми виднелись почетнейшие представители глуповского купечества (мужики, мещане и краснорядцы победнее кланялись в это время Волосу).
Рана Вронского была опасна, хотя она и миновала сердце. И несколько дней он находился между жизнью и смертью. Когда в первый раз он был в
состоянии говорить,
одна Варя, жена брата, была в его комнате.