Неточные совпадения
— И даже, князь, вы изволили позабыть, — проскользнул вдруг между стульями неутерпевший Лебедев, чуть не в лихорадке, — изволили позабыть-с, что одна только добрая воля
ваша и беспримерная доброта
вашего сердца была их принять и прослушать и что никакого они права не имеют так требовать, тем более что вы дело это уже поручили Гавриле Ардалионовичу, да и то тоже по чрезмерной доброте
вашей так поступили, а что теперь, сиятельнейший князь, оставаясь среди избранных друзей
ваших, вы не можете жертвовать такою компанией для этих господ-с и могли бы всех этих господ, так сказать, сей же час проводить с крыльца-с, так что я, в качестве хозяина дома, с чрезвычайным даже удовольствием-с…
— И при этом — князь и миллионер! При
вашем, может быть, и в самом деле добром и простоватом
сердце вы все-таки не можете, конечно, избавиться от общего закона, — провозгласил Ипполит.
— Истинная правда,
ваше превосходительство! — твердо и непоколебимо ответил Лебедев, приложив руку к
сердцу.
— Спасибо вам, князь, эксцентрический друг нашего дома, за приятный вечер, который вы нам всем доставили. Небось
ваше сердце радуется теперь, что удалось вам и нас прицепить к
вашим дурачествам… Довольно, милый друг дома, спасибо, что хоть себя-то дали наконец разглядеть хорошенько!..
— Ну вот, точь-в-точь и он говорил мне сейчас, — вскричал князь, — и оба вы точно хвалитесь! Вы даже меня удивляете, только он искреннее
вашего, а вы в решительное ремесло обратили. Ну, довольно, не морщитесь, Лебедев, и не прикладывайте руки к
сердцу. Не скажете ли вы мне чего-нибудь? Вы даром не зайдете…
— Милый князь, — как-то опасливо подхватил поскорее князь Щ., переглянувшись кое с кем из присутствовавших, — рай на земле нелегко достается; а вы все-таки несколько на рай рассчитываете; рай — вещь трудная, князь, гораздо труднее, чем кажется
вашему прекрасному
сердцу. Перестанемте лучше, а то мы все опять, пожалуй, сконфузимся, и тогда…
— Аглая Ивановна! как вам не совестно? Как могла такая грязная мысль зародиться в
вашем чистом, невинном
сердце? Бьюсь об заклад, что вы сами ни одному
вашему слову не верите и… сами не знаете, что говорите!
Когда же, уже поздно, вошел этот Келлер и возвестил о
вашем торжественном дне и о распоряжении насчет шампанского, то я, дорогой и многоуважаемый князь, имея
сердце (что вы уже, вероятно, заметили, ибо я заслуживаю), имея
сердце, не скажу чувствительное, но благодарное, чем и горжусь, — я, для пущей торжественности изготовляемой встречи и во ожидании лично поздравить вас, вздумал пойти переменить старую рухлядь мою на снятый мною по возвращении моем вицмундир, что и исполнил, как, вероятно, князь, вы и заметили, видя меня в вицмундире весь вечер.
— Князь, князь! Слова
ваши в моем
сердце… в глубине моего
сердца! Там могила-с!.. — восторженно проговорил Лебедев, прижимая шляпу к
сердцу.
Вы усмехаетесь нелепости
вашего сна и чувствуете в то же время, что в сплетении этих нелепостей заключается какая-то мысль, но мысль уже действительная, нечто принадлежащее к
вашей настоящей жизни, нечто существующее и всегда существовавшее в
вашем сердце; вам как будто было сказано
вашим сном что-то новое, пророческое, ожидаемое вами; впечатление
ваше сильно, оно радостное или мучительное, но в чем оно заключается и что было сказано вам — всего этого вы не можете ни понять, ни припомнить.
— Довольно! Вы меня поняли, и я спокоен, — заключил он вдруг вставая, —
сердце, как
ваше, не может не понять страждущего. Князь, вы благородны, как идеал! Что пред вами другие? Но вы молоды, и я благословляю вас. В конце концов я пришел вас просить назначить мне час для важного разговора, и вот в чем главнейшая надежда моя. Я ищу одной дружбы и
сердца, князь; я никогда не мог сладить с требованиями моего
сердца.
— Нисколько, нимало, многоуважаемый и лучезарнейший князь, нимало! — восторженно вскричал Лебедев, прикладывая руку к
сердцу, — а, напротив, именно и тотчас постиг, что ни положением в свете, ни развитием ума и
сердца, ни накоплением богатств, ни прежним поведением моим, ниже познаниями, — ничем
вашей почтенной и высоко предстоящей надеждам моим доверенности не заслуживаю; а что если и могу служить вам, то как раб и наемщик, не иначе… я не сержусь, а грущу-с.
— Знаю, князь, знаю, то есть знаю, что, пожалуй, и не выполню; ибо тут надо
сердце такое, как
ваше, иметь. Да к тому же и сам раздражителен и повадлив, слишком уж он свысока стал со мной иногда теперь обращаться; то хнычет и обнимается, а то вдруг начнет унижать и презрительно издеваться; ну, тут я возьму, да нарочно полу-то и выставлю, хе-хе! До свиданья, князь, ибо очевидно задерживаю и мешаю, так сказать, интереснейшим чувствам…
— Именно, князь, и как прекрасно вы это объясняете, сообразно с собственным
вашим сердцем! — восторженно вскричал генерал, и, странно, настоящие слезы заблистали в глазах его.
— Вам, вам! Вам и приношу-с, — с жаром подхватил Лебедев, — теперь опять
ваш, весь
ваш с головы до
сердца, слуга-с, после мимолетной измены-с! Казните
сердце, пощадите бороду, как сказал Томас Морус… в Англии и в Великобритании-с. Меа culpa, mea culpa, [Согрешил, согрешил (лат.).] как говорит Римская папа… то есть: он Римский папа, а я его называю «Римская папа».
— Да разве этого довольно? — вскричал Евгений Павлович в негодовании, — разве достаточно только вскричать: «Ах, я виноват!» Виноваты, а сами упорствуете! И где у вас
сердце было тогда,
ваше «христианское»-то
сердце! Ведь вы видели же ее лицо в ту минуту: что она, меньше ли страдала, чем та, чем
ваша другая, разлучница? Как же вы видели и допустили? Как?
Неточные совпадения
Хлестаков. Прощайте, Антон Антонович! Очень обязан за
ваше гостеприимство. Я признаюсь от всего
сердца: мне нигде не было такого хорошего приема. Прощайте, Анна Андреевна! Прощайте, моя душенька Марья Антоновна!
Милон. Душа благородная!.. Нет… не могу скрывать более моего сердечного чувства… Нет. Добродетель твоя извлекает силою своею все таинство души моей. Если мое
сердце добродетельно, если стоит оно быть счастливо, от тебя зависит сделать его счастье. Я полагаю его в том, чтоб иметь женою любезную племянницу
вашу. Взаимная наша склонность…
Софья.
Ваши наставления, дядюшка, составят все мое благополучие. Дайте мне правила, которым я последовать должна. Руководствуйте
сердцем моим. Оно готово вам повиноваться.
Стародум. Оттого, мой друг, что при нынешних супружествах редко с
сердцем советуют. Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову не входит, что в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что
сердце мое тогда только будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего
сердца, когда взаимная любовь
ваша…
Софья. Дядюшка! Всякое слово
ваше врезано будет в
сердце мое.