Неточные совпадения
— Ничего не
понимаю, какая там решетка! — раздражалась генеральша, начинавшая очень хорошо
понимать про себя, кто такой подразумевался под названием (и, вероятно, давно уже условленным) «
рыцаря бедного». Но особенно взорвало ее, что князь Лев Николаевич тоже смутился и наконец совсем сконфузился, как десятилетний мальчик. — Да что, кончится или нет эта глупость? Растолкуют мне или нет этого «
рыцаря бедного»? Секрет, что ли, какой-нибудь такой ужасный, что и подступиться нельзя?
— Может быть, согласен, только я не помню, — продолжал князь Щ. — Одни над этим сюжетом смеялись, другие провозглашали, что ничего не может быть и выше, но чтоб изобразить «
рыцаря бедного», во всяком случае надо было лицо; стали перебирать лица всех знакомых, ни одно не пригодилось, на этом дело и стало; вот и всё; не
понимаю, почему Николаю Ардалионовичу вздумалось всё это припомнить и вывести? Что смешно было прежде и кстати, то совсем неинтересно теперь.
Я сначала не
понимала и смеялась, а теперь люблю «
рыцаря бедного», а главное, уважаю его подвиги.
К изумлению князя, та оглядела его в недоумении и вопросительно, точно хотела дать ему знать, что и речи между ними о «
рыцаре бедном» быть не могло и что она даже не
понимает вопроса.
Неточные совпадения
— Да, Вера, теперь я несколько вижу и
понимаю тебя и обещаю: вот моя рука, — сказал он, — что отныне ты не услышишь и не заметишь меня в доме: буду «умник», — прибавил он, — буду «справедлив», буду «уважать твою свободу», и как
рыцарь буду «великодушен», буду просто — велик! Я — grand coeur! [великодушен! (фр.)]
Рыцарь был больше он сам, больше лицо и берег, как
понимал, свое достоинство, оттого-то он, в сущности, и не зависел ни от богатства, ни от места; его личность была главное; в мещанине личность прячется или не выступает, потому что не она главное: главное — товар, дело, вещь, главное — собственность.
— Да ведь это же гимн! Это гимн, если ты не осел! Бездельники не
понимают! Стой! — уцепился он за мое пальто, хотя я рвался изо всех сил в калитку. — Передай, что я
рыцарь чести, а Дашка… Дашку я двумя пальцами… крепостная раба и не смеет…
— Нет, я тебя не оставлю; я не могу тебя оставить, мой милый
рыцарь! — решительно отвечала маска. — Ты мне очень дорог,
пойми, ты — дорог мне, Долинский.
Взгляды, по временам бросаемые Владиславом Станиславовичем на иезуита, давали
понять, что его откровенность есть результат далеко не опрометчивости молодости и что он знает, что дело, которое ведет орден мальтийских
рыцарей, затрагивает интересы партии, во главе которой стоит Грубер, в гораздо более сильной степени, нежели старался сейчас объяснить ему аббат. Христианские чувства добрых католиков хотя и играли тут роль, но не в смысле горячего сочувствия к борьбе ордена с западными безбожниками.