Неточные совпадения
Дочери
подошли с ним поцеловаться; тут хотя и
не сердились на него, но все-таки и тут было тоже как бы что-то особенное.
Князь шел, задумавшись; его неприятно поразило поручение, неприятно поразила и мысль о записке Гани к Аглае. Но
не доходя двух комнат до гостиной, он вдруг остановился, как будто вспомнил о чем, осмотрелся кругом,
подошел к окну, ближе к свету, и стал глядеть на портрет Настасьи Филипповны.
Разговаривая с князем, она как бы и
не замечала, что Ганя тут же. Но покамест князь поправлял перо, отыскивал страницу и изготовлялся, Ганя
подошел к камину, где стояла Аглая, сейчас справа подле князя, и дрожащим, прерывающимся голосом проговорил ей чуть
не на ухо...
— Нет беды, нет беды! — подхватил Фердыщенко, поспешно
подходя и обрадовавшись, что начали смеяться, — нет беды: se non и vero… [если и
не верно… (ит.).]
Настасья Филипповна удивилась, усмехнулась, но как будто что-то пряча под свою улыбку, несколько смешавшись, взглянула на Ганю и пошла из гостиной. Но,
не дойдя еще до прихожей, вдруг воротилась, быстро
подошла к Нине Александровне, взяла ее руку и поднесла ее к губам своим.
Вдруг, как бы потеряв весь рассудок и чуть
не шатаясь,
подошел он к столу; дорогой наткнулся на стул Птицына и наступил своими грязными сапожищами на кружевную отделку великолепного голубого платья молчаливой красавицы немки;
не извинился и
не заметил.
— Мне кажется, это всё
не совсем
подходит к вашему делу! — заметил князь.
Разговаривая, они вышли из сада и,
не заходя в комнаты, перешли дворик и
подошли к калитке.
Подходя к перекрестку Гороховой и Садовой, он сам удивился своему необыкновенному волнению; он и
не ожидал, что у него с такою болью будет биться сердце.
Но ему до того понравились эти часы и до того соблазнили его, что он наконец
не выдержал: взял нож и, когда приятель отвернулся,
подошел к нему осторожно сзади, наметился, возвел глаза к небу, перекрестился и, проговорив про себя с горькою молитвой: «Господи, прости ради Христа!» — зарезал приятеля с одного раза, как барана, и вынул у него часы.
Князь намекал на то, что Лебедев хоть и разгонял всех домашних под видом спокойствия, необходимого больному, но сам входил к князю во все эти три дня чуть
не поминутно, и каждый раз сначала растворял дверь, просовывал голову, оглядывал комнату, точно увериться хотел, тут ли?
не убежал ли? и потом уже на цыпочках, медленно, крадущимися шагами,
подходил к креслу, так что иногда невзначай пугал своего жильца.
— Сироты, сироты! — таял он,
подходя. — И этот ребенок на руках ее — сирота, сестра ее, дочь Любовь, и рождена в наизаконнейшем браке от новопреставленной Елены, жены моей, умершей тому назад шесть недель, в родах, по соизволению господню… да-с… вместо матери, хотя только сестра и
не более, как сестра…
не более,
не более…
— Я виноват! — сказал князь,
подходя к Бурдовскому, — я очень виноват перед вами, Бурдовский, но я
не как подаяние послал, поверьте.
Князь
подходил с приглашением и к Бурдовскому с компанией,
не обходя никого.
Это
не буквально, но смысл, кажется, тот или
подходит к тому.
Князь заметил, что Аглая вдруг вышла из своего места и
подошла к столу. Он
не смел на нее посмотреть, но он чувствовал всем существом, что в это мгновение она на него смотрит и, может быть, смотрит грозно, что в черных глазах ее непременно негодование, и лицо вспыхнуло.
— Может быть, очень может быть, и вы очень тонко заметили, что, может быть, я
не к вам хотел
подойти.
Эта неожиданность произвела эффект в
не готовом к тому, или, лучше сказать, в готовом, но
не к тому, обществе. Евгений Павлович даже привскочил на своем стуле; Ганя быстро придвинулся к столу; Рогожин тоже, но с какою-то брюзгливою досадой, как бы понимая, в чем дело. Случившийся вблизи Лебедев
подошел с любопытными глазками и смотрел на пакет, стараясь угадать, в чем дело.
И видите, как все интересуются; все
подошли; все на мою печать смотрят, и ведь
не запечатай я статью в пакет,
не было бы никакого эффекта!
Аглая
не только
не расхохоталась,
подойдя к князю, как опасалась того, но даже чуть
не с робостью сказала ему...
— Ну,
не правду ли я вам сказал тогда, что вы влюблены, — начал он, сам
подойдя к князю и остановив его. Тот протянул ему руку и поздравил его с «хорошим видом». Больной казался и сам ободренным, что так свойственно чахоточным.
Он только заметил, что она хорошо знает дорогу, и когда хотел было обойти одним переулком подальше, потому что там дорога была пустыннее, и предложил ей это, она выслушала, как бы напрягая внимание, и отрывисто ответила: «Всё равно!» Когда они уже почти вплоть
подошли к дому Дарьи Алексеевны (большому и старому деревянному дому), с крыльца вышла одна пышная барыня и с нею молодая девица; обе сели в ожидавшую у крыльца великолепную коляску, громко смеясь и разговаривая, и ни разу даже и
не взглянули на подходивших, точно и
не приметили.
Затем
подошел к князю, крепко сжал и потряс ему обе руки и объявил, что, конечно, он вначале, как услышал, был враг, что и провозгласил за бильярдом, и
не почему другому, как потому, что прочил за князя и ежедневно, с нетерпением друга, ждал видеть за ним
не иначе как принцессу де Роган; но теперь видит сам, что князь мыслит по крайней мере в двенадцать раз благороднее, чем все они «вместе взятые»!
— Вот ты как давеча ко мне зазвонил, я тотчас здесь и догадался, что это ты самый и есть;
подошел к дверям на цыпочках и слышу, что ты с Пафнутьевной разговариваешь, а я уж той чем свет заказал: если ты, или от тебя кто, али кто бы то ни был, начнет ко мне стукать, так чтобы
не сказываться ни под каким видом; а особенно если ты сам придешь меня спрашивать, и имя твое ей объявил.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я
не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и
не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны
подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Да кто там еще? (
Подходит к окну.)
Не хочу,
не хочу!
Не нужно,
не нужно! (Отходя.)Надоели, черт возьми!
Не впускай, Осип!
Впопад ли я ответила — //
Не знаю… Мука смертная // Под сердце
подошла… // Очнулась я, молодчики, // В богатой, светлой горнице. // Под пологом лежу; // Против меня — кормилица, // Нарядная, в кокошнике, // С ребеночком сидит: // «Чье дитятко, красавица?» // — Твое! — Поцаловала я // Рожоное дитя…
Замолкла Тимофеевна. // Конечно, наши странники //
Не пропустили случая // За здравье губернаторши // По чарке осушить. // И видя, что хозяюшка // Ко стогу приклонилася, // К ней
подошли гуськом: // «Что ж дальше?» // — Сами знаете: // Ославили счастливицей, // Прозвали губернаторшей // Матрену с той поры… // Что дальше? Домом правлю я, // Ращу детей… На радость ли? // Вам тоже надо знать. // Пять сыновей! Крестьянские // Порядки нескончаемы, — // Уж взяли одного!
Поля совсем затоплены, // Навоз возить — дороги нет, // А время уж
не раннее — //
Подходит месяц май!» // Нелюбо и на старые, // Больней того на новые // Деревни им глядеть.