Целые дни я проводил в палатке, вычерчивал маршруты,
делал записи в дневниках и писал письма. В перерывах между этими занятиями я гулял на берегу моря и наблюдал птиц.
Следующие 3 дня, 28–30 сентября, я просидел дома, вычерчивал маршруты,
делал записи в путевых дневниках и писал письма. Казаки убили изюбра и сушили мясо, а Бочкарев готовил зимнюю обувь. Я не хотел отрывать их от дела и не брал с собой в экскурсию по окрестностям.
Неточные совпадения
Через несколько минут мы сидели у огня, ели рыбу и пили чай. За этот день я так устал, что едва мог
сделать в дневнике необходимые
записи. Я просил удэгейцев не гасить ночью огня. Они обещали по очереди не спать и тотчас принялись колоть дрова.
— Я знаю, это вам тетушка успела наговорить. Это ложь, ей-богу, ложь! Никакой дарственной
записи дядюшка не
делал. Хотя, правда, в завещании и упоминается о какой-то
записи; но где же она? никто не представил ее. Я вам это говорю потому, что искренно желаю вам добра. Ей-богу, это ложь!
Как бы то ни было, только Степан Кузьмич
сделал тебе дарственную
запись на то самое имение, об котором я тебе говорила.
Сделав необходимые
записи в дневник, я отправился к старшине Антону Сагды. У него я застал несколько человек орочей и стал их расспрашивать о смерчах. Они сказали мне, что маленькие смерчи в здешних местах бывают осенью, но большие, вроде того, который я наблюдал сегодня, — явление чрезвычайно редкое. Орочи называют его сагды сюи.
Я отпущу тебя домой невредимого, награжу казной несчетною, подарю цветочик аленькой, коли дашь ты мне слово честное купецкое и
запись своей руки, что пришлешь заместо себя одну из дочерей своих, хорошиих, пригожиих; я обиды ей никакой не
сделаю, а и будет она жить у меня в чести и приволье, как сам ты жил во дворце моем.