— Да и оба хороши! Один за фунт хлеба в острог пришел, а другой — крыночная блудница, […крыночная блудница… — Прозвище тех,
кто попал в Сибирь за пустяковую вину.] у бабы простокишу поел, […простокишу поел… — Бежал из острога и тут же был пойман.] за то и кнута хватил.
Неточные совпадения
— Кантонист — солдатский сын, со дня рождения числившийся за военным ведомством и обучавшийся в низшей военной школе.] другой из черкесов, третий из раскольников, четвертый православный мужичок, семью, детей милых оставил на родине, пятый жид, шестой цыган, седьмой неизвестно
кто, и все-то они должны ужиться вместе во что бы ни стало, согласиться друг с другом, есть из одной чашки,
спать на одних нарах.
Обедают не вместе, а как
попало,
кто раньше пришел; да и кухня не вместила бы всех разом. Я попробовал щей, но с непривычки не мог их есть и заварил себе чаю. Мы уселись на конце стола. Со мной был один товарищ, так же, как и я, из дворян. [Со мной был один товарищ, так же, как и я, из дворян. — Это был сосланный вместе с Достоевским в Омск на четыре года поэт-петрашевец С. Ф. Дуров (1816–1869).]
«Меня за все били, Александр Петрович, — говорил он мне раз, сидя на моей койке, под вечер, перед огнями, — за все про все, за что ни
попало, били лет пятнадцать сряду, с самого того дня, как себя помнить начал, каждый день по нескольку раз; не бил,
кто не хотел; так что я под конец уж совсем привык».
После обеда наступало самое скучное время;
кто от нечего делать
спал,
кто болтал,
кто ссорился,
кто что-нибудь вслух рассказывал.
Я тогда как вышел ко всем: «Ну, говорю, встречу теперь Фильку Морозова — и не жить ему больше на свете!» А старики, так те уж
кому молиться-то не знают: мать-то чуть в ноги ей не
упала, воет.
Жила себе собака,
спала на дворе, ела кухонные выброски и никакого особенного интереса ни в
ком не возбуждала, однако всех знала и всех в остроге считала своими хозяевами.
А уж Тряпичкину, точно, если
кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Засвистали всех наверх, поднялась возня, шум: «Спускать шлюпку! завозить верпы!» — только и слышалось. Офицеры,
кто спал, кто читал или писал, — все принялись за дело.
Неточные совпадения
Ибо, как я однажды сказал, ежели градоначальник будет
палить без расчета, то со временем ему даже не с
кем будет распорядиться…
Как истинный администратор он различал два сорта сечения: сечение без рассмотрения и сечение с рассмотрением, и гордился тем, что первый в ряду градоначальников ввел сечение с рассмотрением, тогда как все предшественники секли как
попало и часто даже совсем не тех,
кого следовало.
Долго раздумывал он,
кому из двух кандидатов отдать преимущество: орловцу ли — на том основании, что «Орел да Кромы — первые воры», — или шуянину — на том основании, что он «в Питере бывал, на полу сыпал и тут не
упал», но наконец предпочел орловца, потому что он принадлежал к древнему роду «Проломленных Голов».
Все это обнаруживало нечто таинственное, и хотя никто не спросил себя, какое
кому дело до того, что градоначальник
спит на леднике, а не в обыкновенной спальной, но всякий тревожился.
В ту же ночь в бригадировом доме случился пожар, который, к счастию, успели потушить в самом начале. Сгорел только архив, в котором временно откармливалась к праздникам свинья. Натурально, возникло подозрение в поджоге, и
пало оно не на
кого другого, а на Митьку. Узнали, что Митька напоил на съезжей сторожей и ночью отлучился неведомо куда. Преступника изловили и стали допрашивать с пристрастием, но он, как отъявленный вор и злодей, от всего отпирался.