Неточные совпадения
Немного озадаченный, Крестьян Иванович
на мгновение будто прирос к
своему креслу и, потерявшись,
смотрел во все глаза
господину Голядкину, который таким же образом
смотрел на него.
Заметно было, что он готовился к чему-то весьма хлопотливому, чтоб не сказать более, шептал про себя, жестикулировал правой рукой, беспрерывно поглядывал в окна кареты, так что,
смотря теперь
на господина Голядкина, право бы, никто не сказал, что он сбирается хорошо пообедать, запросто, да еще в
своем семейном кругу, — сан-фасон, как между порядочными людьми говорится.
Если же как-нибудь, по ошибке, заходил мнением
своим в контру
господину Голядкину и потом замечал, что сбился с дороги, то тотчас же поправлял
свою речь, объяснялся и давал немедленно знать, что он все разумеет точно таким же образом, как хозяин его, мыслит так же, как он, и
смотрит на все совершенно такими же глазами, как и он.
Гость оказался еще любезнее прежнего и с
своей стороны показал не одно доказательство прямодушия и счастливого характера
своего, сильно входил в удовольствие
господина Голядкина, казалось, радовался только одною его радостью и
смотрел на него, как
на истинного и единственного
своего благодетеля.
Взяв перо и листочек бумажки, он попросил
господина Голядкина не
смотреть на то, что он будет писать, и потом, когда кончил, сам показал хозяину
своему все написанное.
Господин Голядкин-младший объявил, что под дружеским кровом мягко спать и
на голом полу, что, с
своей стороны, он заснет, где придется, с покорностью и признательностью; что теперь он в раю и что, наконец, он много перенес
на своем веку несчастий и горя,
на все
посмотрел, всего перетерпел и — кто знает будущность? — может быть, еще перетерпит.
— Дурак ты; да ведь я твой
барин, Петрушка, — проговорил
господин Голядкин прерывистым голосом и во все глаза
смотря на своего служителя.
— Здесь, — прошептал
господин Голядкин,
смотря на своего столоначальника отчасти с потерявшимся видом.
— И его превосходительство тоже-с. — Тут писарь еще другой раз попридержал
свой опять раскрывшийся рот и как-то любопытно и странно
посмотрел на господина Голядкина. Герою нашему по крайней мере так показалось.
Очнувшись, герой наш заметил, что стоит посреди комнаты и почти неприличным, невежливым образом
смотрит на одного весьма почтенной наружности старичка, который, пообедав и помолясь перед образом Богу, уселся опять и, с
своей стороны, тоже не сводил глаз с
господина Голядкина.
Олсуфий Иванович принял, кажется, весьма хорошо
господина Голядкина и, хотя не протянул ему руки
своей, но по крайней мере,
смотря на него, покачал
своею седовласою и внушающею всякое уважение головою, — покачал с каким-то торжественно-печальным, но вместе с тем благосклонным видом.
Замирая от ужаса, оглянулся
господин Голядкин назад: вся ярко освещенная лестница была унизана народом; любопытные глаза глядели
на него отвсюду; сам Олсуфий Иванович председал
на самой верхней площадке лестницы, в
своих покойных креслах, и внимательно, с сильным участием
смотрел на все совершавшееся.
Перфишка попристальнее
посмотрел на своего барина — и заробел: «Ох, как он похудел и постарел в течение года — и лицо какое стало строгое и суровое!» А кажется, следовало бы Пантелею Еремеичу радоваться, что, вот, мол, достиг-таки своего; да он и радовался, точно… и все-таки Перфишка заробел, даже жутко ему стало.
Русский народ, этот сторукий исполин, скорее перенесет жестокость и надменность своего повелителя, чем слабость его; он желает быть наказываем, но справедливо, он согласен служить — но хочет гордиться своим рабством, хочет поднимать голову, чтоб
смотреть на своего господина, и простит в нем скорее излишество пороков, чем недостаток добродетелей!
Неточные совпадения
Городничий. Мотает или не мотает, а я вас,
господа, предуведомил.
Смотрите, по
своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения — и потому вы сделайте так, чтобы все было прилично: колпаки были бы чистые, и больные не походили бы
на кузнецов, как обыкновенно они ходят по-домашнему.
И противнее всех была Кити тем, как она поддалась тому тону веселья, с которым этот
господин, как
на праздник для себя и для всех,
смотрел на свой приезд в деревню, и в особенности неприятна была тою особенною улыбкой, которою она отвечала
на его улыбки.
— Позвольте узнать, кто здесь
господин Ноздрев? — сказал незнакомец,
посмотревши в некотором недоумении
на Ноздрева, который стоял с чубуком в руке, и
на Чичикова, который едва начинал оправляться от
своего невыгодного положения.
Я сидел погруженный в глубокую задумчивость, как вдруг Савельич прервал мои размышления. «Вот, сударь, — сказал он, подавая мне исписанный лист бумаги, —
посмотри, доносчик ли я
на своего барина и стараюсь ли я помутить сына с отцом». Я взял из рук его бумагу: это был ответ Савельича
на полученное им письмо. Вот он от слова до слова:
Захар не отвечал: он, кажется, думал: «Ну, чего тебе? Другого, что ли, Захара? Ведь я тут стою», и перенес взгляд
свой мимо
барина, слева направо; там тоже напомнило ему о нем самом зеркало, подернутое, как кисеей, густою пылью: сквозь нее дико, исподлобья
смотрел на него, как из тумана, собственный его же угрюмый и некрасивый лик.