Неточные совпадения
— Да что ж вы? — прогремел, наконец, Марк Иванович, вскочив со стула, на котором было сел отдохнуть, и, подбежав к кровати весь в волнении, в исступлении, весь дрожа от досады и бешенства. — Что ж вы? баран вы! ни кола, ни двора. Что вы, один, что ли, на свете? для вас свет, что ли, сделан?
Наполеон вы, что ли, какой? что вы? кто вы?
Наполеон вы, а?
Наполеон или нет?!
Говорите же, сударь,
Наполеон или нет?..
Не то чтоб устыдился, что он
Наполеон, или струсил взять на себя такую ответственность, — нет, он уж и не мог более ни спорить, ни дела
говорить…
По счастью, в самое это время Кларендону занадобилось попилигримствовать в Тюльери. Нужда была небольшая, он тотчас возвратился.
Наполеон говорил с ним о Гарибальди и изъявил свое удовольствие, что английский народ чтит великих людей, Дрюэн де Люис говорил, то есть он ничего не говорил, а если б он заикнулся —
И вот, говорили, что именно этот человек, которого и со службы-то прогнали потому, что он слишком много знает, сумел подслушать секретные разговоры нашего царя с иностранными, преимущественно с французским Наполеоном. Иностранные цари требовали от нашего, чтобы он… отпустил всех людей на волю. При этом
Наполеон говорил громко и гордо, а наш отвечал ему ласково и тихо.
Странно, что в этом случае он поступил точь-в-точь, как с древнейших времен поступает человечество:
Наполеон говаривал, что судьба — слово, не имеющее смысла, — оттого-то оно так и утешительно.
Неточные совпадения
Ваш братец, Платон Михайлыч,
говорят, необыкновенный хозяин; о Константине Федоровиче что уж
говорить — это
Наполеон своего рода.
Англичанин стоит и сзади держит на веревке собаку, и под собакой разумеется
Наполеон: «Смотри, мол,
говорит, если что не так, так я на тебя сейчас выпущу эту собаку!» — и вот теперь они, может быть, и выпустили его с острова Елены, и вот он теперь и пробирается в Россию, будто бы Чичиков, а в самом деле вовсе не Чичиков.
Вместо вопросов: «Почем, батюшка, продали меру овса? как воспользовались вчерашней порошей?» —
говорили: «А что пишут в газетах, не выпустили ли опять
Наполеона из острова?» Купцы этого сильно опасались, ибо совершенно верили предсказанию одного пророка, уже три года сидевшего в остроге; пророк пришел неизвестно откуда в лаптях и нагольном тулупе, страшно отзывавшемся тухлой рыбой, и возвестил, что
Наполеон есть антихрист и держится на каменной цепи, за шестью стенами и семью морями, но после разорвет цепь и овладеет всем миром.
— Был там Гурко, настроен мрачно и озлобленно, предвещал катастрофу,
говорил, точно кандидат в
Наполеоны. После истории с Лидвалем и кражей овса ему, Гурко, конечно, жить не весело. Идиот этот, октябрист Стратонов, вторил ему, требовал: дайте нам сильного человека! Ногайцев вдруг заявил себя монархистом. Это называется: уверовал в бога перед праздником. Сволочь.
— Да нас-то с тобой чем это касается? — засмеялся Иван, — ведь свое-то мы успеем все-таки переговорить, свое-то, для чего мы пришли сюда? Чего ты глядишь с удивлением? Отвечай: мы для чего здесь сошлись? Чтобы
говорить о любви к Катерине Ивановне, о старике и Дмитрии? О загранице? О роковом положении России? Об императоре
Наполеоне? Так ли, для этого ли?