Так как новый губернатор был в самом деле женат, губернаторский дом утратил свой ультрахолостой и полигамический характер. Разумеется, это обратило всех советников к советницам;
плешивые старики не хвастались победами «насчет клубники», а, напротив, нежно отзывались о завялых, жестко и угловато костлявых или заплывших жиром до невозможности пускать кровь — супругах своих.
Вон он разговаривает с Клавской!.. — отвечал тот, показывая глазами на
плешивого старика с синей лентой белого орла, стоявшего около танцующих, вблизи одной, если хотите, красивой из себя дамы, но в то же время с каким-то наглым и бесстыжим выражением в лице.
— Ну, ты что лезешь… нешто не видала? Пошла, вот как двину!.. — вымолвил высокий
плешивый старик, выжимая востроносую бабу из толпы и снова устремляя круглые свои глаза на колодки — предметы всеобщего любопытства.
— Ну, а в Польше-то каково житье? — спросил
плешивый старик, что рядом с солдатом уселся. — Сынок у меня там в полках службу справляет. Тоже, чать, тоскует, сердечный, по родимой сторонушке.
Через минуту в комнатку тихо вошел седой,
плешивый старик в рыжем, потертом пальто, с красным, помороженным лицом и с выражением слабости и неуверенности, какое обыкновенно бывает у людей, хотя и мало, но постоянно пьющих.
Неточные совпадения
Приезжали князь и княгиня с семейством: князь, седой
старик, с выцветшим пергаментным лицом, тусклыми навыкате глазами и большим
плешивым лбом, с тремя звездами, с золотой табакеркой, с тростью с яхонтовым набалдашником, в бархатных сапогах; княгиня — величественная красотой, ростом и объемом женщина, к которой, кажется, никогда никто не подходил близко, не обнял, не поцеловал ее, даже сам князь, хотя у ней было пятеро детей.
«Это-то секретари?» На трап шли, переваливаясь с ноги на ногу, два
старика, лет 70-ти каждый,
плешивые, с седыми жиденькими косичками, в богатых штофных юбках, с широкой бархатной по подолу обшивкой, в белых бумажных чулках и, как все прочие, в соломенных сандалиях.
Лет через пятнадцать староста еще был жив и иногда приезжал в Москву, седой как лунь и
плешивый; моя мать угощала его обыкновенно чаем и поминала с ним зиму 1812 года, как она его боялась и как они, не понимая друг друга, хлопотали о похоронах Павла Ивановича.
Старик все еще называл мою мать, как тогда, Юлиза Ивановна — вместо Луиза, и рассказывал, как я вовсе не боялся его бороды и охотно ходил к нему на руки.
Шага три от нее стоял высокий, несколько согнувшийся
старик, лет семидесяти,
плешивый и пожелтевший, в темно-зеленой военной шинели, с рядом медалей и крестов на груди.
Это пьяненький и совсем согнутый
старик,
плешивый, с красным, обросшим окладистой бородой лицом, над которым господствует сизый, громадных размеров нос.