— Вы на меня не сердитесь, я дура,
ничего не стою… и Алеша, может быть, прав, очень прав, что не хочет к такой смешной ходить.
Неточные совпадения
Христова же церковь, вступив в государство, без сомнения
не могла уступить
ничего из своих основ, от того камня, на котором
стояла она, и могла лишь преследовать
не иначе как свои цели, раз твердо поставленные и указанные ей самим Господом, между прочим: обратить весь мир, а стало быть, и все древнее языческое государство в церковь.
Да и высказать-то его грамотно
не сумел, тем более что на этот раз никто в келье старца на коленях
не стоял и вслух
не исповедовался, так что Федор Павлович
ничего не мог подобного сам видеть и говорил лишь по старым слухам и сплетням, которые кое-как припомнил.
Правда, сейчас бы и очнулся, а спросили бы его, о чем он это
стоял и думал, то наверно бы
ничего не припомнил, но зато наверно бы затаил в себе то впечатление, под которым находился во время своего созерцания.
— То-то и есть, что но… — кричал Иван. — Знай, послушник, что нелепости слишком нужны на земле. На нелепостях мир
стоит, и без них, может быть, в нем совсем
ничего бы и
не произошло. Мы знаем, что знаем!
Федор Павлович
стоял близ окна, по-видимому, в задумчивости, вдруг он вздернул голову, чуть-чуть прислушался и,
ничего не услыхав, подошел к столу, налил из графина полрюмочки коньячку и выпил.
—
Не давала,
не давала! Я ему отказала, потому что он
не умел оценить. Он вышел в бешенстве и затопал ногами. Он на меня бросился, а я отскочила… И я вам скажу еще, как человеку, от которого теперь уж
ничего скрывать
не намерена, что он даже в меня плюнул, можете это себе представить? Но что же мы
стоим? Ах, сядьте… Извините, я… Или лучше бегите, бегите, вам надо бежать и спасти несчастного старика от ужасной смерти!
— Прощай, Трифон Борисыч! — крикнул опять Митя, и сам почувствовал, что
не от добродушия теперь закричал, а со злости, против воли крикнул. Но Трифон Борисыч
стоял гордо, заложив назад обе руки и прямо уставясь на Митю, глядел строго и сердито и Мите
ничего не ответил.
— А почем я знаю, про какого? Теперь у них до вечера крику будет. Я люблю расшевелить дураков во всех слоях общества. Вот и еще
стоит олух, вот этот мужик. Заметь себе, говорят: «
Ничего нет глупее глупого француза», но и русская физиономия выдает себя. Ну
не написано ль у этого на лице, что он дурак, вот у этого мужика, а?
— Я, как человек, — сказал Вронский, — тем хорош, что жизнь для меня
ничего не стоит. А что физической энергии во мне довольно, чтобы врубиться в каре и смять или лечь, — это я знаю. Я рад тому, что есть за что отдать мою жизнь, которая мне не то что не нужна, но постыла. Кому-нибудь пригодится. — И он сделал нетерпеливое движение скулой от неперестающей, ноющей боли зуба, мешавшей ему даже говорить с тем выражением, с которым он хотел.
— Однако вы, я вижу, очень неопытны, как и следует быть в вашем возрасте, — вы не понимаете, в чем дело. Мой жилет ровно
ничего не стоит, потому что он не светит и не греет, и потому я его отдаю вам даром, но вы мне заплатите по рублю за каждую нашитую на нем стекловидную пуговицу, потому что эти пуговицы хотя тоже не светят и не греют, но они могут немножко блестеть на минутку, и это всем очень нравится.
Собственно, мебель
ничего не стоила: ну, ковры, картины, зеркала еще туда-сюда; а вот в стеклянном шкафике красовались японский фарфор и китайский сервиз — это совсем другое дело, и у Хины потекли слюнки от одной мысли, что все эти безделушки можно будет приобрести за бесценок.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде
не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да
постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь
не спишь, стараешься для отечества,
не жалеешь
ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
— Ты
стой пред ним без шапочки, // Помалчивай да кланяйся, // Уйдешь — и дело кончено. // Старик больной, расслабленный, //
Не помнит
ничего!
Г-жа Простакова. На него, мой батюшка, находит такой, по-здешнему сказать, столбняк. Ино — гда, выпуча глаза,
стоит битый час как вкопанный. Уж чего — то я с ним
не делала; чего только он у меня
не вытерпел!
Ничем не проймешь. Ежели столбняк и попройдет, то занесет, мой батюшка, такую дичь, что у Бога просишь опять столбняка.
Стародум.
Постой. Сердце мое кипит еще негодованием на недостойный поступок здешних хозяев. Побудем здесь несколько минут. У меня правило: в первом движении
ничего не начинать.
Он
не был ни технолог, ни инженер; но он был твердой души прохвост, а это тоже своего рода сила, обладая которою можно покорить мир. Он
ничего не знал ни о процессе образования рек, ни о законах, по которому они текут вниз, а
не вверх, но был убежден, что
стоит только указать: от сих мест до сих — и на протяжении отмеренного пространства наверное возникнет материк, а затем по-прежнему, и направо и налево, будет продолжать течь река.