Неточные совпадения
Заметить надо, что он даже и попытки
не захотел тогда сделать списаться с
отцом, — может
быть, из гордости, из презрения к нему, а может
быть, вследствие холодного здравого рассуждения, подсказавшего ему, что от папеньки никакой чуть-чуть серьезной поддержки
не получит.
— Именно тебя, — усмехнулся Ракитин. — Поспешаешь к
отцу игумену. Знаю; у того стол. С самого того времени, как архиерея с генералом Пахатовым принимал, помнишь, такого стола еще
не было. Я там
не буду, а ты ступай, соусы подавай. Скажи ты мне, Алексей, одно: что сей сон значит? Я вот что
хотел спросить.
Да и
был он уверен вполне, что
отец кого другого, а его обидеть
не захочет.
— Слушай, я разбойника Митьку
хотел сегодня
было засадить, да и теперь еще
не знаю, как решу. Конечно, в теперешнее модное время принято
отцов да матерей за предрассудок считать, но ведь по законам-то, кажется, и в наше время
не позволено стариков
отцов за волосы таскать, да по роже каблуками на полу бить, в их собственном доме, да похваляться прийти и совсем убить — все при свидетелях-с. Я бы, если бы
захотел, скрючил его и мог бы за вчерашнее сейчас засадить.
— А зачем ему к
отцу проходить, да еще потихоньку, если, как ты сам говоришь, Аграфена Александровна и совсем
не придет, — продолжал Иван Федорович, бледнея от злобы, — сам же ты это говоришь, да и я все время, тут живя,
был уверен, что старик только фантазирует и что
не придет к нему эта тварь. Зачем же Дмитрию врываться к старику, если та
не придет? Говори! Я
хочу твои мысли знать.
Их
было четверо: иеромонахи
отец Иосиф и
отец Паисий, иеромонах
отец Михаил, настоятель скита, человек
не весьма еще старый, далеко
не столь ученый, из звания простого, но духом твердый, нерушимо и просто верующий, с виду суровый, но проникновенный глубоким умилением в сердце своем,
хотя видимо скрывал свое умиление до какого-то даже стыда.
В теснившейся в келье усопшего толпе заметил он с отвращением душевным (за которое сам себя тут же и попрекнул) присутствие, например, Ракитина, или далекого гостя — обдорского инока, все еще пребывавшего в монастыре, и обоих их
отец Паисий вдруг почему-то счел подозрительными —
хотя и
не их одних можно
было заметить в этом же смысле.
Отец Паисий, конечно,
не ошибся, решив, что его «милый мальчик» снова воротится, и даже, может
быть (
хотя и
не вполне, но все же прозорливо), проник в истинный смысл душевного настроения Алеши.
— Господа, как жаль! Я
хотел к ней на одно лишь мгновение…
хотел возвестить ей, что смыта, исчезла эта кровь, которая всю ночь сосала мне сердце, и что я уже
не убийца! Господа, ведь она невеста моя! — восторженно и благоговейно проговорил он вдруг, обводя всех глазами. — О, благодарю вас, господа! О, как вы возродили, как вы воскресили меня в одно мгновение!.. Этот старик — ведь он носил меня на руках, господа, мыл меня в корыте, когда меня трехлетнего ребенка все покинули,
был отцом родным!..
Но Илюша, уже слышавший и знавший еще за три дня, что ему подарят маленькую собачку, и
не простую, а настоящую меделянскую (что, конечно,
было ужасно важно),
хотя и показывал из тонкого и деликатного чувства, что рад подарку, но все, и
отец и мальчики, ясно увидели, что новая собачка, может
быть, только еще сильнее шевельнула в его сердечке воспоминание о несчастной, им замученной Жучке.
— Признаю себя виновным в пьянстве и разврате, — воскликнул он каким-то опять-таки неожиданным, почти исступленным голосом, — в лени и в дебоширстве.
Хотел стать навеки честным человеком именно в ту секунду, когда подсекла судьба! Но в смерти старика, врага моего и
отца, —
не виновен! Но в ограблении его — нет, нет,
не виновен, да и
не могу
быть виновным: Дмитрий Карамазов подлец, но
не вор!
Но он с негодованием отверг даже предположение о том, что брат мог убить с целью грабежа,
хотя и сознался, что эти три тысячи обратились в уме Мити в какую-то почти манию, что он считал их за недоданное ему, обманом
отца, наследство и что,
будучи вовсе некорыстолюбивым, даже
не мог заговорить об этих трех тысячах без исступления и бешенства.
— Он себя мучил, — восклицала она, — он все
хотел уменьшить его вину, признаваясь мне, что он и сам
не любил
отца и, может
быть, сам желал его смерти.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова (с веселым видом). Вот
отец! Вот послушать! Поди за кого
хочешь, лишь бы человек ее стоил. Так, мой батюшка, так. Тут лишь только женихов пропускать
не надобно. Коль
есть в глазах дворянин, малый молодой…
Г-жа Простакова. Старинные люди, мой
отец!
Не нынешний
был век. Нас ничему
не учили. Бывало, добры люди приступят к батюшке, ублажают, ублажают, чтоб хоть братца отдать в школу. К статью ли, покойник-свет и руками и ногами, Царство ему Небесное! Бывало, изволит закричать: прокляну ребенка, который что-нибудь переймет у басурманов, и
не будь тот Скотинин, кто чему-нибудь учиться
захочет.
Казалось, очень просто
было то, что сказал
отец, но Кити при этих словах смешалась и растерялась, как уличенный преступник. «Да, он всё знает, всё понимает и этими словами говорит мне, что
хотя и стыдно, а надо пережить свой стыд». Она
не могла собраться с духом ответить что-нибудь. Начала
было и вдруг расплакалась и выбежала из комнаты.
Она тоже
не спала всю ночь и всё утро ждала его. Мать и
отец были бесспорно согласны и счастливы ее счастьем. Она ждала его. Она первая
хотела объявить ему свое и его счастье. Она готовилась одна встретить его, и радовалась этой мысли, и робела и стыдилась, и сама
не знала, что она сделает. Она слышала его шаги и голос и ждала за дверью, пока уйдет mademoiselle Linon. Mademoiselle Linon ушла. Она,
не думая,
не спрашивая себя, как и что, подошла к нему и сделала то, что она сделала.
Ему
было девять лет, он
был ребенок; но душу свою он знал, она
была дорога ему, он берег ее, как веко бережет глаз, и без ключа любви никого
не пускал в свою душу. Воспитатели его жаловались, что он
не хотел учиться, а душа его
была переполнена жаждой познания. И он учился у Капитоныча, у няни, у Наденьки, у Василия Лукича, а
не у учителей. Та вода, которую
отец и педагог ждали на свои колеса, давно уже просочилась и работала в другом месте.