Неточные совпадения
— Я иду из положения, что это смешение элементов, то есть сущностей церкви и государства, отдельно взятых, будет, конечно, вечным, несмотря на то, что оно невозможно и что его никогда нельзя будет привести
не только
в нормальное, но и
в сколько-нибудь согласимое
состояние, потому что ложь лежит
в самом основании дела.
— О,
не то счастливо, что я вас покидаю, уж разумеется нет, — как бы поправилась она вдруг с милою светскою улыбкой, — такой друг, как вы,
не может этого подумать; я слишком, напротив, несчастна, что вас лишусь (она вдруг стремительно бросилась к Ивану Федоровичу и, схватив его за обе руки, с горячим чувством пожала их); но вот что счастливо, это то, что вы сами, лично,
в состоянии будете передать теперь
в Москве, тетушке и Агаше, все мое положение, весь теперешний ужас мой,
в полной откровенности с Агашей и щадя милую тетушку, так, как сами сумеете это сделать.
Тем
не менее, несмотря на всю смутную безотчетность его душевного
состояния и на все угнетавшее его горе, он все же дивился невольно одному новому и странному ощущению, рождавшемуся
в его сердце: эта женщина, эта «страшная» женщина
не только
не пугала его теперь прежним страхом, страхом, зарождавшимся
в нем прежде при всякой мечте о женщине, если мелькала таковая
в его душе, но, напротив, эта женщина, которую он боялся более всех, сидевшая у него на коленях и его обнимавшая, возбуждала
в нем вдруг теперь совсем иное, неожиданное и особливое чувство, чувство какого-то необыкновенного, величайшего и чистосердечнейшего к ней любопытства, и все это уже безо всякой боязни, без малейшего прежнего ужаса — вот что было главное и что невольно удивляло его.
— Знаю, знаю, что вы
в горячке, все знаю, вы и
не можете быть
в другом
состоянии духа, и что бы вы ни сказали, я все знаю наперед. Я давно взяла вашу судьбу
в соображение, Дмитрий Федорович, я слежу за нею и изучаю ее… О, поверьте, что я опытный душевный доктор, Дмитрий Федорович.
— О да, всё… то есть… почему же вы думаете, что я бы
не понял? Там, конечно, много сальностей… Я, конечно,
в состоянии понять, что это роман философский и написан, чтобы провести идею… — запутался уже совсем Коля. — Я социалист, Карамазов, я неисправимый социалист, — вдруг оборвал он ни с того ни с сего.
И он выбежал
в сени. Ему
не хотелось расплакаться, но
в сенях он таки заплакал.
В этом
состоянии нашел его Алеша.
Доктор, выслушав и осмотрев его, заключил, что у него вроде даже как бы расстройства
в мозгу, и нисколько
не удивился некоторому признанию, которое тот с отвращением, однако, сделал ему. «Галлюцинации
в вашем
состоянии очень возможны, — решил доктор, — хотя надо бы их и проверить… вообще же необходимо начать лечение серьезно,
не теряя ни минуты,
не то будет плохо».
Конечно, и
в публике, и у присяжных мог остаться маленький червячок сомнения
в показании человека, имевшего возможность «видеть райские двери»
в известном
состоянии лечения и, кроме того, даже
не ведающего, какой нынче год от Рождества Христова; так что защитник своей цели все-таки достиг.
«Насчет же мнения ученого собрата моего, — иронически присовокупил московский доктор, заканчивая свою речь, — что подсудимый, входя
в залу, должен был смотреть на дам, а
не прямо пред собою, скажу лишь то, что, кроме игривости подобного заключения, оно, сверх того, и радикально ошибочно; ибо хотя я вполне соглашаюсь, что подсудимый, входя
в залу суда,
в которой решается его участь,
не должен был так неподвижно смотреть пред собой и что это действительно могло бы считаться признаком его ненормального душевного
состояния в данную минуту, но
в то же время я утверждаю, что он должен был смотреть
не налево на дам, а, напротив, именно направо, ища глазами своего защитника,
в помощи которого вся его надежда и от защиты которого зависит теперь вся его участь».
Но это нервное
состояние не могло заключать
в себе никакого особенного «аффекта», о котором сейчас говорилось.
Да я и никакого права
не имела быть к нему требовательною за этот долг, — прибавила она вдруг, и что-то решительное зазвенело
в ее голосе, — я сама однажды получила от него денежное одолжение еще большее, чем
в три тысячи, и приняла его, несмотря на то, что и предвидеть еще тогда
не могла, что хоть когда-нибудь
в состоянии буду заплатить ему долг мой…
— Я готова, готова! Я совершенно
в состоянии вам отвечать, — прибавила она, видимо все еще ужасно боясь, что ее почему-нибудь
не выслушают. Ее попросили объяснить подробнее: какое это письмо и при каких обстоятельствах она его получила?
«Был же он положительно
не в здравом
состоянии ума, сам мне признавался, что наяву видит видения, встречает на улице разных лиц, которые уже померли, и что к нему каждый вечер ходит
в гости сатана», — заключил доктор.
Да и
не подозрение только — какие уж теперь подозрения, обман явен, очевиден: она тут, вот
в этой комнате, откуда свет, она у него там, за ширмами, — и вот несчастный подкрадывается к окну, почтительно
в него заглядывает, благонравно смиряется и благоразумно уходит, поскорее вон от беды, чтобы чего
не произошло, опасного и безнравственного, — и нас
в этом хотят уверить, нас, знающих характер подсудимого, понимающих,
в каком он был
состоянии духа,
в состоянии, нам известном по фактам, а главное, обладая знаками, которыми тотчас же мог отпереть дом и войти!“ Здесь по поводу „знаков“ Ипполит Кириллович оставил на время свое обвинение и нашел необходимым распространиться о Смердякове, с тем чтоб уж совершенно исчерпать весь этот вводный эпизод о подозрении Смердякова
в убийстве и покончить с этою мыслию раз навсегда.
Именно потому, может быть, и соскочил через минуту с забора к поверженному им
в азарте Григорию, что
в состоянии был ощущать чувство чистое, чувство сострадания и жалости, потому что убежал от искушения убить отца, потому что ощущал
в себе сердце чистое и радость, что
не убил отца.
Отец, докажи мне, что я должен любить тебя?“ — и если этот отец
в силах и
в состоянии будет ответить и доказать ему, — то вот и настоящая нормальная семья,
не на предрассудке лишь мистическом утверждающаяся, а на основаниях разумных, самоотчетных и строго гуманных.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут пишет он мне
в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что
состояние мое было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего
не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и икра?
Стародум. Ты знаешь, что я одной тобой привязан к жизни. Ты должна делать утешение моей старости, а мои попечении твое счастье. Пошед
в отставку, положил я основание твоему воспитанию, но
не мог иначе основать твоего
состояния, как разлучась с твоей матерью и с тобою.
Милон. Счастлив ты, мой друг, будучи
в состоянии облегчать судьбу несчастных.
Не знаю, что мне делать
в горестном моем положении.
Другой вариант утверждает, что Иванов совсем
не умер, а был уволен
в отставку за то, что голова его вследствие постепенного присыхания мозгов (от ненужности
в их употреблении) перешла
в зачаточное
состояние.
—
Состояние у меня, благодарение богу, изрядное. Командовал-с; стало быть,
не растратил, а умножил-с. Следственно, какие есть насчет этого законы — те знаю, а новых издавать
не желаю. Конечно, многие на моем месте понеслись бы
в атаку, а может быть, даже устроили бы бомбардировку, но я человек простой и утешения для себя
в атаках
не вижу-с!