Ведь знал же я одну девицу, еще в запрошлом «романтическом» поколении, которая после нескольких лет загадочной любви к одному господину, за которого, впрочем, всегда могла выйти замуж самым спокойным образом, кончила, однако же, тем, что сама навыдумала себе непреодолимые препятствия и в бурную ночь бросилась с высокого
берега, похожего
на утес, в довольно глубокую и быструю реку и погибла в ней решительно от собственных капризов, единственно из-за того, чтобы походить
на шекспировскую Офелию, и даже так, что будь этот утес, столь давно ею намеченный и излюбленный, не столь живописен, а будь
на его месте лишь прозаический плоский
берег, то самоубийства, может быть, не произошло бы вовсе.
Библию же одну никогда почти в то время не развертывал, но никогда и не расставался с нею, а возил ее повсюду с собой: воистину
берег эту книгу, сам того не ведая, «
на день и час,
на месяц и год».
Но до тех пор надо все-таки знамя
беречь и нет-нет, а хоть единично должен человек вдруг пример показать и вывести душу из уединения
на подвиг братолюбивого общения, хотя бы даже и в чине юродивого.
Отцы и учители,
берегите веру народа, и не мечта сие: поражало меня всю жизнь в великом народе нашем его достоинство благолепное и истинное, сам видел, сам свидетельствовать могу, видел и удивлялся, видел, несмотря даже
на смрад грехов и нищий вид народа нашего.