Неточные совпадения
— Совсем неизвестно, с чего вы в таком
великом волнении, — насмешливо заметил Федор Павлович, — али грешков боитесь? Ведь он, говорят, по глазам узнает, кто с чем приходит. Да и как высоко цените вы их мнение, вы, такой парижанин и передовой
господин, удивили вы меня даже, вот что!
— Я вам,
господа, зато всю правду скажу: старец
великий! простите, я последнее, о крещении-то Дидерота, сам сейчас присочинил, вот сию только минуточку, вот как рассказывал, а прежде никогда и в голову не приходило.
— Вот что, мать, — проговорил старец, — однажды древний
великий святой увидел во храме такую же, как ты, плачущую мать и тоже по младенце своем, по единственном, которого тоже призвал
Господь.
— Где ты мог это слышать? Нет, вы,
господа Карамазовы, каких-то
великих и древних дворян из себя корчите, тогда как отец твой бегал шутом по чужим столам да при милости на кухне числился. Положим, я только поповский сын и тля пред вами, дворянами, но не оскорбляйте же меня так весело и беспутно. У меня тоже честь есть, Алексей Федорович. Я Грушеньке не могу быть родней, публичной девке, прошу понять-с!
— Пронзили-с. Прослезили меня и пронзили-с. Слишком наклонен чувствовать. Позвольте же отрекомендоваться вполне: моя семья, мои две дочери и мой сын — мой помет-с. Умру я, кто-то их возлюбит-с? А пока живу я, кто-то меня, скверненького, кроме них, возлюбит?
Великое это дело устроил
Господь для каждого человека в моем роде-с. Ибо надобно, чтоб и человека в моем роде мог хоть кто-нибудь возлюбить-с…
Кончается тем, что она вымаливает у Бога остановку мук на всякий год от
Великой Пятницы до Троицына дня, а грешники из ада тут же благодарят
Господа и вопиют к нему: «Прав ты, Господи, что так судил».
Слышал я потом слова насмешников и хулителей, слова гордые: как это мог
Господь отдать любимого из святых своих на потеху диаволу, отнять от него детей, поразить его самого болезнью и язвами так, что черепком счищал с себя гной своих ран, и для чего: чтобы только похвалиться пред сатаной: «Вот что, дескать, может вытерпеть святой мой ради меня!» Но в том и
великое, что тут тайна, — что мимоидущий лик земной и вечная истина соприкоснулись тут вместе.
Был я ему
господин, а он мне слуга, а теперь, как облобызались мы с ним любовно и в духовном умилении, меж нами
великое человеческое единение произошло.
Кроткий отец иеромонах Иосиф, библиотекарь, любимец покойного, стал было возражать некоторым из злословников, что «не везде ведь это и так» и что не догмат же какой в православии сия необходимость нетления телес праведников, а лишь мнение, и что в самых даже православных странах, на Афоне например, духом тлетворным не столь смущаются, и не нетление телесное считается там главным признаком прославления спасенных, а цвет костей их, когда телеса их полежат уже многие годы в земле и даже истлеют в ней, «и если обрящутся кости желты, как воск, то вот и главнейший знак, что прославил
Господь усопшего праведного; если же не желты, а черны обрящутся, то значит не удостоил такого
Господь славы, — вот как на Афоне, месте
великом, где издревле нерушимо и в светлейшей чистоте сохраняется православие», — заключил отец Иосиф.
Господа присяжные, что такое отец, настоящий отец, что это за слово такое
великое, какая страшно
великая идея в наименовании этом?
— Помилуйте,
господа, ведь оправдали же у нас
Великим постом актрису, которая законной жене своего любовника горло перерезала.
Неточные совпадения
Крестьяне, как заметили, // Что не обидны
барину // Якимовы слова, // И сами согласилися // С Якимом: — Слово верное: // Нам подобает пить! // Пьем — значит, силу чувствуем! // Придет печаль
великая, // Как перестанем пить!.. // Работа не свалила бы, // Беда не одолела бы, // Нас хмель не одолит! // Не так ли? // «Да, бог милостив!» // — Ну, выпей с нами чарочку!
Крестьяне добродушные // Чуть тоже не заплакали, // Подумав про себя: // «Порвалась цепь
великая, // Порвалась — расскочилася // Одним концом по
барину, // Другим по мужику!..»
Я хотел бы, например, чтоб при воспитании сына знатного
господина наставник его всякий день разогнул ему Историю и указал ему в ней два места: в одном, как
великие люди способствовали благу своего отечества; в другом, как вельможа недостойный, употребивший во зло свою доверенность и силу, с высоты пышной своей знатности низвергся в бездну презрения и поношения.
Вы не можете не знать, когда
Господь Бог по
великой милости своей открыл вам это.
В то время как они говорили, толпа хлынула мимо них к обеденному столу. Они тоже подвинулись и услыхали громкий голос одного
господина, который с бокалом в руке говорил речь добровольцам. «Послужить за веру, за человечество, за братьев наших, — всё возвышая голос, говорил
господин. — На
великое дело благословляет вас матушка Москва. Живио!» громко и слезно заключил он.