Неточные совпадения
Этот «завтрашний
день», то есть то самое воскресенье, в которое должна была уже безвозвратно решиться участь Степана Трофимовича, был одним из знаменательнейших
дней в моей
хронике.
Прошло восемь
дней. Теперь, когда уже всё прошло и я пишу
хронику, мы уже знаем, в чем
дело; но тогда мы еще ничего не знали, и естественно, что нам представлялись странными разные вещи. По крайней мере мы со Степаном Трофимовичем в первое время заперлись и с испугом наблюдали издали. Я-то кой-куда еще выходил и по-прежнему приносил ему разные вести, без чего он и пробыть не мог.
А теперь, описав наше загадочное положение в продолжение этих восьми
дней, когда мы еще ничего не знали, приступлю к описанию последующих событий моей
хроники и уже, так сказать, с знанием
дела, в том виде, как всё это открылось и объяснилось теперь. Начну именно с восьмого
дня после того воскресенья, то есть с понедельника вечером, потому что, в сущности, с этого вечера и началась «новая история».
Мне не стать, да и не сумею я, рассказывать об иных вещах. Об административных ошибках рассуждать тоже не мое
дело, да и всю эту административную сторону я устраняю совсем. Начав
хронику, я задался другими задачами. Кроме того, многое обнаружится назначенным теперь в нашу губернию следствием, стоит только немножко подождать. Однако все-таки нельзя миновать иных разъяснений.
Когда мне довелось читать известное в киевских
хрониках дело о подделке мощей из бараньих костей, я был удивлен младенчеством приема этих фабрикантов в сравнении с смелостью мастеров, о которых слыхал ранее.
Неточные совпадения
Знал генеалогию, состояние
дел и имений и скандалезную
хронику каждого большого дома столицы; знал всякую минуту, что делается в администрации, о переменах, повышениях, наградах, — знал и сплетни городские: словом, знал хорошо свой мир.
На счастье А.Я. Липскерова приехал из Одессы маленький репортерик, одетый более чем скромно: Семен Лазаревич Кегулихес, впоследствии взявший фамилию Кегульский, — и начал ставить в «Новостях
дня»
хронику.
Статьи для цензуры посылались в пятницу, а
хроника и отчеты — в субботу, после четырех часов
дня, то есть когда верстался номер. Бывали случаи, что уже наступал вечер, а цензурных гранок не приносили. Приходилось иногда ехать самому к цензору на квартиру выручать материал.
Хроника должна тщательно сберечь последние
дела богатыря Ахиллы —
дела, вполне его достойные и пособившие ему переправиться на ту сторону моря житейского в его особенном вкусе.
Наступило утро, холодное, туманное петербургское утро, пропитанное сыростью и болотными миазмами. Конечно, все
дело было в том номере «Нашей газеты», в котором должен был появиться мой отчет. Наконец, звонок, Федосья несет этот роковой номер… У меня кружилась голова, когда я развертывал еще не успевшую хорошенько просохнуть газету. Вот политика, телеграммы,
хроника, разные известия.