Тарас поглядел на этого Соломона, какого ещё не было на свете, и получил некоторую надежду. Действительно, вид его мог внушить некоторое доверие: верхняя губа у него была просто страшилище; толщина ее, без сомнения, увеличилась от посторонних причин. В бороде у этого Соломона было только пятнадцать волосков, и то на левой стороне. На лице у Соломона было столько знаков побоев, полученных за удальство, что он, без сомнения, давно
потерял счет им и привык их считать за родимые пятна.
Затем Самгин докладывал в квартире адвоката Правдина, где его слушало человек сорок людей левого умонастроения; у городского головы Радеева, где собралось человек пятнадцать солиднейших либералов; затем он закружился в суматохе различных мелких дел, споров о завтрашнем дне, в новых знакомствах и —
потерял счет дням.
Затем Авдеев
потерял счет в выстрелах, которые делала по нем судьба, и для него быстро один за другим замелькали странные, небывалые дни, и каждый день приносил с собою какой-нибудь новый неожиданный сюрприз. Между прочим, следователь прислал ему повестку. От следователя вернулся он домой оскорбленный, красный.
Неточные совпадения
Я думала: «Я умерла для семьи, // Всё милое, всё дорогое //
Теряю… нет
счета печальных потерь!..» // Мать как-то спокойно сидела, // Казалось, не веря еще и теперь, // Чтоб дочка уехать посмела, // И каждый с вопросом смотрел на отца.
Я бы тогда каждую минуту в целый век обратил, ничего бы не
потерял, каждую бы минуту
счетом отсчитывал, уж ничего бы даром не истратил!» Он говорил, что эта мысль у него наконец в такую злобу переродилась, что ему уж хотелось, чтоб его поскорей застрелили.
Берсенев находится в Гейдельберге; его на казенный
счет отправили за границу; он посетил Берлин, Париж и не
теряет даром времени; из него выйдет дельный профессор.
А Гордей Евстратыч что-то держал на уме, потому что совсем забросил прииск, куда заглядывал какой-нибудь раз в неделю; он теперь редко бывал дома, а все водил компанию с разными приезжими господами, которым Татьяна Власьевна давно и
счет потеряла.
Кирша поехал далее, а крестьянская девушка, стоя на одном месте, провожала его глазами до тех пор, пока не
потеряла совсем из виду. Не доехав шагов пятидесяти до пчельника, запорожец слез с лошади и, привязав ее к дереву, пробрался между кустов до самых ворот загородки. Двери избушки были растворены, а собака спала крепким сном подле своей конуры. Кирша вошел так тихо, что Кудимыч, занятый
счетом яиц, которые в большом решете стояли перед ним на столе, не приподнял даже головы.