Неточные совпадения
Ложь эта состоит в высоком мнении
литературы о том, что она
сделала.
Но чуть только вопросы расширятся, чуть дело коснется народных интересов,
литература тотчас конфузится и не знает, что ей
делать, потому что она не из народа вышла и кровно с ним не связана.
И зачем требовать от нее того, чего она не могла
сделать, — по не зависящим от нее обстоятельствам, как выражаются журналисты?» На это опять тот же ответ — мы ничего не клепаем на
литературу и не предъявляем никаких требований.
Больно нам при этом воспоминании; но что же
делать?
Литература до сих пор так мало выказала признаков мужества, что поневоле безнадежный стих припоминается при самых даже приятных, обнадеживающих случаях…
Мы хотели напомнить
литературе, что при настоящем положении общества она ничего не может
сделать, и с этой целью мы перебрали факты, из которых оказывалось, что в
литературе нет инициативы.
Литература всегда может оправдать себя от упрека в мелочности, сказав, что она
делает, что может, и что не от нее, а от общества зависит
делать больше или меньше.
Такое самодовольное забытье покажет нам, что
литература действительно не имеет высших стремлений, что она смиренно довольствуется всем, что ни
сделает с нею общество ради временной надобности или даже просто ради потехи.
Неточные совпадения
Хлестаков. Я, признаюсь,
литературой существую. У меня дом первый в Петербурге. Так уж и известен: дом Ивана Александровича. (Обращаясь ко всем.)
Сделайте милость, господа, если будете в Петербурге, прошу, прошу ко мне. Я ведь тоже балы даю.
— Мы обязаны этим реализму, он охладил жизнь, приплюснул людей к земле. Зеленая тоска и плесень всяких этих сборников реалистической
литературы —
сделала людей духовно нищими. Необходимо возвратить человека к самому себе, к источнику глубоких чувств, великих вдохновений…
Из Петербурга Варвара приехала заметно похорошев; под глазами, оттеняя их зеленоватый блеск, явились интересные пятна; волосы она заплела в две косы и уложила их плоскими спиралями на уши, на виски, это
сделало лицо ее шире и тоже украсило его. Она привезла широкие платья без талии, и, глядя на них, Самгин подумал, что такую одежду очень легко сбросить с тела. Привезла она и новый для нее взгляд на
литературу.
И в нашей
литературе указывали на то, что немцы обнаружили не только жестокость и волю к господству и насилие, но и чувство долга, патриотизм, огромную самодисциплину, способность к самопожертвованию во имя государства, что само зло
делают они, оставаясь верными моральному категорическому императиву.
Круг Станкевича должен был неминуемо распуститься. Он свое
сделал — и
сделал самым блестящим образом; влияние его на всю
литературу и на академическое преподавание было огромно, — стоит назвать Белинского и Грановского; в нем сложился Кольцов, к нему принадлежали Боткин, Катков и проч. Но замкнутым кругом он оставаться не мог, не перейдя в немецкий доктринаризм, — живые люди из русских к нему не способны.